В тени побед - [62]

Новый старший начальник тыла, пробыв в штабе всего три дня и осознав безнадежность положения, не выдержал и пустил себе пулю в голову.

Но солдат не сдается, он держится!

В Борках начальник армейской медико-санитарной службы приказывает выставить посты и установить пулеметные точки. По нему заметно, как ужасно он испуган: под глазами глубокие тени, взгляд полыхает. Он хочет переместить штаб медико-санитарной службы назад в Порхов. Мы, консультанты, упорно сопротивляемся, никто не хочет отправляться в тыл, мы все нужны на передовой.

К сожалению, командир добивается своего через главного врача. Мы в ярости. Уже отдано предварительное распоряжение переквартироваться в Порхов на Шелони. Санитарную дивизию распределяют по небольшим бревенчатым избам. Единственное преимущество – в Порхов прибывают два больших военных госпиталя.

Опять сильные бураны.

Из-за огромных сугробов по дорогам невозможно проехать. Горы снега необходимо разгребать. Местные коменданты в деревнях мобилизуют на работу все население: мужчин, женщин, подростков. По пути все помогают друг другу провести машины сквозь снежные завалы.

Должны прибыть две новые дивизии – какой-то проблеск надежды.

Обсуждаем сложившееся положение с главным врачом. Профессора Райнера внезапно отправили на родину в отпуск. Итак, я снова один отвечаю за всю хирургию. Главная тема разговора, естественно, обморожения. Для воинских частей нужно составить инструкцию по оказанию первой помощи при обморожениях. Сказать легко, но трудно сделать. Нам ведь так мало известно о сущности действия холода.

Шмидт устроил в Порхове лабораторию и исследовал целый ряд случаев обморожения. Он показывает мне все свои препараты. Мы рассматриваем их в микроскоп и обнаруживаем определенные закономерности.

Артерии находятся в состоянии сильнейшего сжатия – так, что небольшие сосуды почти полностью закрываются и просвет едва заметен. Крупные артерии конечностей сужены, в них очень мало крови. Очевидно, результат защитного процесса против переохлаждения организма. На наш взгляд, это невозможно объяснить по-другому. Под воздействием холода вены парализуются и закупориваются тромбами. Кровообращение в конечностях сильно затруднено или полностью нарушено, вероятно, при отогревании в ткани поступает недостаточное количество кислорода. Итак, нужно искать методы, чтобы снять спазм артерий. Это результат всех наших наблюдений и главная идея, на которой будет основано лечение.

В Порхове я сижу вечерами при свете свечей за своим грубо отесанным крошечным столиком и работаю над инструкцией для солдат. Густель вместе со мной, он как сумасшедший топит нашу печку в хибарке. Тепло приятно растекается по телу, прогоняя последние следы онемения. К счастью, свежесрубленные стволы берез сушить не нужно, они горят и так. Перед началом наступления на Россию этого не знал никто.

В тылу наконец-то появляются специальные госпитали для лечения обмороженных.

Дело Паукера

Иванам удалось прорваться далеко за Волхов и северную трассу. Разгорелись тяжелые бои за отсечные укрепления. Главный врач направляет меня туда. Весьма неприятная новость, поскольку лазареты находятся в ведении полкового врача Паукера.

Мы снова отправляемся в путь по направлению к Новгороду, в местечко с непроизносимым названием Сцеливиштичи. Там находится медико-санитарная рота, где было обнаружено семь случаев прижигания легочных ранений. По дороге страдаем от холода. Время от времени приходится останавливаться, чтобы отогреться. Меня мучают странные мышечные боли в ногах. По длинному бревенчатому настилу до самого Новгорода можно ехать только с небольшой скоростью, бревна и ходовые полосы полностью обледенели.

Прибыв на место, обнаруживаю тридцать очень тяжелых случаев: больных нельзя транспортировать. Приток обмороженных до сих пор не уменьшился. После совещания с хирургами было решено попробовать во время отогревания делать околоартериальную анестезию и блокировать нервные узлы.*[30] Преследуется двойная цель. Таким образом мы хотим не только добиться предварительного расширения сосудов для увеличения кровообращения, но и отключить нервные окончания сосудов, чтобы предотвратить любые вегетативные рефлексы в области обморожения.

Мое предложение основывается на секретном сообщении из России, попадавшем к нам в руки. Кукин и знаменитый хирург Федоров, который постоянно посещал хирургические конгрессы в Берлине, очевидно, добились успехов, применяя этот метод. Лериш, основатель хирургии симпатической нервной системы,*[31] тоже, по-видимому, успешно применял на практике такие блокады.

Разговор заходит и о прижигании ран. Меня сразу же ведут к только что доставленному молодому офицеру, которому в правую руку попал осколок гранаты. По распоряжению старшего полкового врача Паукера было сделано прижигание раны. Развилась тяжелая форма гангрены. Рука отекла и хрустит при надавливании. Но не только рука в опасности, под угрозой – жизнь этого раненого. Мы немедленно делаем операцию. Все ткани рассекаются и выводятся наружу, раны обрабатываются сульфаниламидом и оставляются открытыми. Может быть, нам еще удастся спасти руку.