В тени граната - [6]

К восторгу народа на турнире он вышел победителем. Восторг самого Генриха был не меньше. Однако, сейчас, когда все вошли во дворец, он исчез, и его не было рядом с Катариной.

Это могло означать лишь одно: состоится пышное зрелище или карнавальное шествие, в котором он будет играть главную роль. Вместе с ним выскользнуло несколько его друзей, и Катарина, разговаривая с теми, кто остался близ нее, пыталась выразить на своем лице предвкушение и ожидание, не теряя надежды, что сможет изобразить и неимоверное изумление в момент развязки, о которой она догадалась еще до начала зрелища.

Не следует забывать, твердила она себе, что его воспитывали в условиях крайней бережливости. Ей было известно, что по приказу отца Генрих был должен носить свои дублеты, пока они не развалились, и затем, если была возможность, их перелицовывали; он и его окружение питались самой простой пищей и были вынуждены экономить даже на свечных огарках. Все это должно было научить Генриха бережливости. А результат? Генрих восстал против экономности. Он предал ее анафеме и, чтобы избавиться от нее, был готов расточительно опустошать казну отца для удовлетворения своих экстравагантных эскапад. По своей натуре он страстно желал всего того, в чем ему отказывали; поэтому теперь ему нужны были пурпур и золото, бархат и парча, богатые пиры, помпезность и великолепие. Генриху VIII повезло, потому что скаредность Генриха VII дала ему возможность удовлетворять свои прихоти, не прибегая к тем непопулярным методам, которыми пользовался его отец для умножения своего богатства.

Катарина оглядела роскошно украшенную залу и попыталась подсчитать, во что это обошлось казне. Любовь англичан к пышным зрелищам несомненна. Каких неимоверных трудов стоило, чтобы превратить эту залу в лес. Здесь были искусственные боярышник, клен и орешник, так великолепно сделанные, что выглядели почти как настоящие. Были и животные — лев, антилопа и слон, устроенные очень хитроумно. Да, денег здесь не жалели. По искусственному лесу бродили красивые леди; для них и живущих в лесу дикарей придумали особые одеяния. Лесные девы были разодеты в желтый дамасский шелк, а дикари — в красновато-коричневый сарсэнэ; какие это дорогие ткани, Катарине было известно.

Должна ли она попенять королю? Следует ли ей указать, что такие зрелища можно устраивать для празднования каких-то значительных событий — каким, например, в этот раз было рождение их сына,— но ведь это празднество стало лишь одним из многих. С тех пор, как Генрих взошел на престол, пир следовал за пиром, празднество за празднеством.

Катарина представила себе, как говорит ему: «Генрих, я старше тебя... и у меня есть преимущество: мои детские годы прошли с моей матерью, одной из мудрейших женщин в мире. Не следует ли тебе сократить эти излишества?»

Каким был бы его ответ? Она вообразила себе нахмуренные брови над этими сверкающими голубыми глазами, надутые губы капризного баловня. Но ведь это все же ее долг?

Рядом появился один из придворных.

— Ваше Величество?

— Вы хотите что-то сказать?

— Ваше Величество, мне известно, что существует золотая беседка, в ней сидят леди, которые, надеясь, что доставят удовольствие Вашему Величеству, хотели бы показать, чем занимаются. Хотелось бы вам взглянуть на эту беседку?

— У меня большое желание посмотреть на нее. Придворный поклонился и, выпрямившись во весь рост, провозгласил:

— Ее Величество королева Катарина жалует увидеть золотую беседку.

Висевший в конце зала занавес раздвинулся, и стал виден павильон в форме беседки. Стойки беседки были увиты искусственными цветами из шелка и атласа. Там были розы, боярышник и эглантерии; на стойках беседки красовались украшения из чистого золота.

Сильные носильщики перенесли беседку и поставили ее близ трона королевы. Она увидела, что в ней сидят шесть прелестных девушек в платьях из бело-зеленого атласа с золотым шитьем, как показалось на первый взгляд. Когда же они стали ближе, она поняла, что это не вышивка, а два переплетенных инициала — знакомые буквы Г и К. Катарина смотрела с восхищением, ибо это было действительно красивое зрелище. Тут появились и встали по трое с каждой стороны беседки шестеро мужчин одетых в пурпурный атлас, украшенный, как и платья девушек, переплетенными инициалами.

Имя каждого из этих рыцарей было обозначено на его дублете буквами из настоящего золота; среди них выделялся своим ростом и золотыми волосами один; на его дублете было написано: Сэр Преданное Сердце.

Простолюдины, упивавшиеся зрелищем придворных забав, протолкнулись в зал и теперь громко выкрикивали: «Боже, храни Его Величество! Боже, храни королеву!»

Генрих стоял перед ней с выражением истинной радости на лице.

Вместе со своими фрейлинами Катарина зааплодировала, а король хлопнул в ладоши — сигнал девушкам выйти из беседки.

К каждой из шести леди подошел партнер — один из шестерых мужчин.

— Освободите нам место для танцев! — приказал Сэр Преданное Сердце. И носильщики укатили беседку через лес обратно в другой конец зала, где теснилась толпа простонародья, глазеющего на все это великолепие.