В тени человека - [46]

Видя, что малыши совсем не получают своей доли бананов, мы иногда припрятывали для них несколько плодов в карманах. Но нам очень скоро пришлось оставить это занятие, так как взрослые самцы быстро пронюхали про наши потайные кладовые. Как-то утром на пороге палатки появился Лики, он подошел к заспанному Гуго, задрал его рубашку и ткнул пальцем прямо в пупок. В другой раз тот же Лики, заприметив многообещающие выпуклости под блузкой Эдны, подошел к ней вплотную и дотронулся рукой до одной из них.

Однажды, отправляясь в горы, я взяла для себя банан и неосмотрительно положила его в карман брюк. Фифи, заметив раздувшийся карман, тотчас же попыталась сунуть в него руку, но я отодвинулась в сторону. Тогда обезьяна подобрала длинную тонкую травинку и очень осторожно воткнула ее в глубь кармана[33]. Вытащив и обнюхав ее, Фифи удостоверилась в правильности своих предположений и начала хныкать и докучать мне до тех пор, пока я не отдала ей плод.

Мы тщательно прятали все наши пищевые припасы, особенно куриные яйца. Мистер Мак-Грегор, Мистер Уорзл и Фло питали особую страсть к ним. Как-то раз старому Мак-Грегору удалось стащить четыре сваренных вкрутую яйца, которые Эдна приготовила нам на завтрак. Ленч был испорчен, но в качестве компенсации мы от души посмеялись над злоключениями незадачливого Мак-Грегора.

Обычно шимпанзе едят яйца вместе с большим количеством зелени. Положив в рот горсть листьев, шимпанзе засовывает яйцо и только тогда раздавливает скорлупу, а потом в течение долгого времени смакует и пережевывает лакомое блюдо. На этот раз Мистера Мак-Грегора постигло немало разочарований: первое же яйцо, которое он положил в рот, было горячим. Он вытащил его, внимательно осмотрел, понюхал и засунул обратно вместе с добавочной порцией листьев. Раздался хруст скорлупы, но вкусной жидкости у него во рту почему-то не появилось. Самец выплюнул смесь листьев и крутого яйца на землю и с изумлением уставился на нее. Таким же образом он перепробовал все похищенные яйца, каждый раз засовывая в рот большое количество листьев. В конце «ленча» перед Мак-Грегором выросла бело-желто-зеленая гора из листьев и яиц.

Немало хлопот доставила нам в тот год и защита наших палаток. Пробегая мимо палаток, обезьяны обнаружили, что стоит только выдернуть колышки один за другим, и это приводит к восхитительным результатам. Поэтому мы закрепили веревки как можно выше на деревьях или на толстых кольях деревянной ограды, которую Хассан поставил вокруг палаток. В течение некоторого времени нам казалось, что мы полностью гарантированы от всяких неожиданностей. Но вот как-то раз прямо в нашу палатку ткнулся необычно возбужденный Голиаф и с ходу переломил, словно спички, две толстенные жерди, на которых крепился тент. Он тотчас выскочил наружу, оставив позади себя бесформенную массу парусины, которую кое-как удерживали привязанные к веткам веревки. После этого случая мы срубили несколько деревьев, обтесали их и с помощью Хассана врыли в землю, зацементировав основание. Новые опоры были не очень удобны и чересчур громоздки, но зато абсолютно надежны.

В течение всего года нам приходилось постоянно ломать голову над совершенствованием системы подкормки. Проблем было множество. Во-первых, все время не хватало ящиков, хотя Хассан мастерил их почти без остановки — каждый день шимпанзе выводили из строя два или три ящика. Даже после того, как мы заделали их бетоном, кое-кто из взрослых самцов все-таки ухитрялся ломать наши механизмы. Лучше всего это получалось у Джей-Би. Он с особым шиком выламывал стальные рукоятки рычагов, так что потом они уже не действовали. Ему удавалось разрывать толстую стальную проволоку в том месте, где она выходила из подземной трубы и прикреплялась к рычагам, хотя протяженность этого участка составляла не больше двадцати сантиметров, — лишнее свидетельство необыкновенной силы шимпанзе.

Кроме того, мы едва успевали заполнять ящики перед приходом очередной группы. Не однажды случалось, что Джей-Би, Голиаф или кто-нибудь другой из взрослых самцов заставал нас врасплох как раз в тот момент, когда мы с ведром бананов подходили к очередному ящику. Силы были слишком неравными, и мы добровольно уступали все бананы. Если же в лагере находилась группа обезьян, мы никогда не пытались наполнить ящики.

Но, пожалуй, сложнее всего обстояли дела с бананами для Дэвида Седобородого. Дэвид помнил доброе старое время, когда он, Голиаф и Уильям были единственными хозяевами лагеря и могли брать бананы в любом количестве. Привыкнуть к необходимости соперничать из-за своей доли с пятью-десятью голодными самцами было трудно. И теперь Дэвид не спешил с приходом в лагерь: он не участвовал в общей суматохе, позволяя другим самцам опустошать ящики. Так что нам всегда приходилось прятать для него бананы. Если же мы по какой-либо причине не успевали позаботиться о нем, он, решительно выпятив нижнюю губу, начинал рыться во всех палатках и учинял невообразимый разгром. Он переворачивал все вверх дном в поисках бананов и даже ухитрялся целиком вырывать защищенные москитной сеткой окошечки, если палатка оказывалась наглухо закрытой на молнию. Но спрятать двадцать-тридцать бананов — это еще полдела, важно спрятать их так, чтобы другие самцы, которые тоже не прочь были порыскать в палатках, не нашли их. Поэтому нам все время приходилось изощряться в изобретательности, чтобы придумывать новые тайники.