В тебе моя жизнь... - [382]

Он раздвинул портьеры и шагнул в комнату, сразу же находя взглядом фон Шеля среди остальных участников этой попойки, что сидел на софе у противоположной стены и задумчиво перебирал гитарные струны. Заметив Анатоля, он отложил гитару в сторону и медленно поднялся, сбрасывая руку девицы в алом бархатном платье, что хотела помешать ему сделать это.

— Граф, князь, — он коротко кивнул вошедшим. Анатоль тут же вдруг ударил его по лицу, словно дворового, разбивая перстнем губу фон Шелю, из которой тут же на белый мундир закапала кровь маленькими каплями. Он отступил на шаг назад от бледного Воронина, прижимая руку к губе, не осознав сразу из-за алкоголя, дурманящего голову, что только что произошло. В комнате вмиг воцарилась тишина, и несколько пар глаз устремились на них: кто-то удивленно, кто-то с явным опасением.

— Анатоль Михайлович…, — начал фон Шель, но Анатоль прервал его:

— Что за вольности, сударь! Я не давал вам разрешения обращаться ко мне по имени. Я никогда не даю его таким проходимцам и мерзавцам, как вы. И ежели вы не ответите мне, как подобает, то я еще прибавлю к этому списку и трусов.

— Позвольте! — начал фон Шель, принимая из рук подошедшего к нему товарища платок, которым тут же промокнул кровь. — Я не имею намерения драться с вами. Вы обязаны выслушать меня, ведь дело можно решить миром, коли вы хотите, чтобы ваша…

— Ни слова! — прошипел ему Анатоль. — Ни слова более! Тем более об этом вопросе!

Он хотел снова ударить кавалергарда, но тот уже был настороже и легко перехватил его руку, с силой сжал пальцы Анатоля.

— Воля ваша, раз вам так угодно лечь в землю! — проговорил насмешливо фон Шель, не отводя глаз от лица своего противника. — Быть может, тогда и дело решится скорее и всем на благо, коли вы поймете, что я не имею дурных мыслей, — Анатоль дернул руку на себя в надежде высвободить пальцы из хватки кавалергарда, но тот не позволил ему этого. — Быть может, это остудит вашу голову и заставит вас думать разумно.

— Подлец! — прошипел ему в лицо Анатоль, а потом грязно оскорбил его последними словами, совсем не дворянскими, заставив кавалергарда сравняться цветом лица с мундиром.

— Ну что ж, воля ваша, сударь. Вы явно желаете стать под дуло! Итак, дуэль. Завтра пополудни. За Волковской заставой. Пистолеты. Де Шарни, будьте любезны, mon ami, окажите мне честь стать моим секундантом. Итак, де Шарни встретится с вашим секундантом и обговорит остальные детали.

— Мой секундант здесь, — Анатоль отступил в сторону, предоставляя Сергею шагнуть ближе, чтобы обсудить намечающуюся на завтрашний день дуэль. По традиции обоим противникам было предложено примириться, на что фон Шель только коротко отрезал:

— Не я зачинал это дело, не мне приносить извинения!

Анатоль же делать этого не собирался. Прежде чем покинуть квартиру и притихших гостей, Сергей, верный своему слову, вызвал к барьеру фон Шеля. Он не желал откладывать это дело в долгий ящик и решил сразу же получить ответ.

— Помилуй Бог, чем я вам не угодил, князь? — улыбнулся холодно кавалергард, и Сергей невольно уважал его за эту выдержку, что сейчас показывал фон Шель.

— Вы просто не по нраву мне, — ответил Сергей. — Все в вас вызывает во мне презрение, а ваши поступки тем паче.

— Я принимаю ваш вызов, князь. Полагаю, что условия дуэли будут те же, только вот секундант…

— Я пришлю к вашему секунданту. Честь имею, — Сергей щелкнул каблуками и коротко кивнул фон Шелю, прощаясь.

Завтра, если Анатоль не переменит решения, этот человек уже будет мертв, не зря первый выстрел за Сергеем. А ежели Анатоль и вовсе будет убит рукой этого кавалергарда, Загорский с большим удовольствием пустит ему кровь за эту смерть. Но все же он хотел надеяться, что то, что он заметил в глазах фон Шеля — правда, и тот вовсе не горит желанием убить Воронина, и быть может, есть еще шанс уладить это дело только выстрелами и малой кровью, но не чьей-то жизнью.

Но не обошлось… Противники сошлись на небольшой лужайке за Волковской заставой. Светило солнце, стояла такая отрадная погода, что даже мысль о чем-то дурном в этот пригожий день казалась абсурдной. И Сергей, и Арсеньев до последнего надеялись на малокровный исход этой дуэли. Дистанция, заявленная фон Шелем (а он имел право выбрать ее при нанесенном оскорблении действием) — двадцать пять шагов, позволяла это.

В последний раз секунданты проверили пистолеты, а дуэлянты скинули мундиры, сняли запонки с рукавов рубах. Потом получили пистолеты из рук секундантов и заняли свои позиции напротив друг друга. Прозвучала команда де Шарни на первый выстрел, и фон Шель нажал на курок, даже не прицеливаясь. Несколько голосов слились в один возглас, когда Анатоль вдруг рухнул, как подкошенный на траву, прижимая ладонь к бедру.

— Merde! Merde! Это невозможно! — бросился к нему фон Шель со своей позиции одновременно с Сергеем и Арсеньевым, что быстро подбежали к Анатолю.

— Нет! Нет! — оттолкнул их руки Анатоль, а потом крикнул фон Шелю. — На позицию! У меня еще две минуты!

— Опомнись! — тряхнул его за локоть Сергей. — Ты истекаешь кровью. Позволь доктору перевязать тебя.