В те грозные годы - [3]

— В какую конкретно, узнаете позже, — заметил он, завершая короткий разговор. — Из Москвы никуда не отлучаться. В самое ближайшее время мы вас вызовем, будет подписан приказ о назначении.

«Из Москвы не отлучаться!» А мне позарез нужно съездить в Горький. Там сейчас моя семья. Жена в госпитале, только что перенесла тяжелую операцию. Выходит, с поездкой ничего не получится. Хорошо, если удастся дозвониться в госпиталь по телефону.

В общежитие Военно-политической академии вернулся во втором часу ночи. Там в довольно просторной комнате вместе со мной располагались еще несколько старших политработников, тоже вызванных главным образом с Южного и Юго-Западного фронтов за новыми назначениями. Естественно, меня они встретили расспросами. Но что я им мог ответить? С должностью вроде бы уже ясно, но вот в какую армию и когда? Оставалось только гадать.

Между тем обстановка под Москвой все больше обострялась. 15 ноября немецко-фашистские войска предприняли новое наступление на советскую столицу. Соединения и части Красной Армии, ослабленные в многодневных боях, с огромным трудом сдерживали натиск врага, а на отдельных участках фронта даже вынуждены были несколько отойти. Обидно чувствовать себя в подобной ситуации не у дел!

23 ноября — новый вызов. На этот раз меня принял заместитель начальника Главного политуправления корпусной комиссар Ф. Ф. Кузнецов.

— Вы назначены начальником политотдела первой ударной армии, — сообщил он. — Немедленно свяжитесь с ее командующим генерал-лейтенантом Василием Ивановичем Кузнецовым и членом Военного совета бригадным комиссаром Дмитрием Емельяновичем Колесниковым. Их вы найдете в гостинице «Москва». Кстати, в ближайшие дни в армию прибудет второй член Военного совета секретарь МК ВКП(б) Яков Сергеевич Колесов. Армия заканчивает формирование. Прибывающие в нее войска развертываются в районе Загорск, Дмитров, Яхрома. Все. Можете приступать к работе.

Так, значит, моим командиром будет Василий Иванович Кузнецов! С ним я знаком не первый год. Еще задолго до войны, командуя 3-й армией, штаб которой дислоцировался в Гродно, он неоднократно приезжал к нам, в 17-ю стрелковую дивизию, где я был тогда начальником политотдела. Василий Иванович любил при случае поговорить по душам с политотдельцами, с политработниками частей и подразделений, высказать им свои всегда очень деловые, конкретные замечания по вопросам партийно-политической работы. Старый коммунист и опытный военачальник, он видел в полит-органах, партийных и комсомольских организациях самых надежных помощников командиров в обучении и воспитании войск. Именно эта общность взглядов и способствовала нашему с ним сближению еще в довоенные годы.

…Поднявшись на четвертый этаж самой большой в ту пору столичной гостиницы, постучал в дверь номера, в котором, по сообщению дежурной, остановился генерал-лейтенант Кузнецов.

— Войдите! — послышался из-за двери немного хрипловатый, так хорошо мне знакомый голос.

Командарм был не один. Вместе с ним за столом, с которого почти до самого пола свисала карта Западного Подмосковья, сидели уже знакомый мне член Военного совета армии бригадный комиссар Д. Е. Колесников и генерал-майор, которого я раньше не встречал.

— А вот и начальник политотдела! Как раз вовремя, — поднявшись из-за стола и пожимая мне руку, сказал Василий Иванович. — Знакомьтесь, товарищи, Федор Яковлевич Лисицын, — представил он меня присутствовавшим.

— Рад познакомиться! — протянул руку генерал-майор. — Начальник штаарма Захватаев Никанор Дмитриевич.

Бригадный комиссар Д. Е. Колесников, пе поднимаясь из-за стола, дружески кивнул мне, сказав командарму:

— Мы с товарищем Лисицыным последние дни жили под одной крышей, в общежитии Военно-политической академии. Так что успели подружиться. Очень рад, что вместе будем продолжать службу.

— Ну вот и хорошо, — пробасил, как бы подводя итог знакомству, В. И. Кузнецов. — Теперь за дело, товарищи. Время не ждет. Присаживайтесь к столу, Федор Яковлевич. Продолжим наш разговор о самых неотложных задачах.

А они на первом, необычайно быстром этапе формирования армии и сосредоточения ее частей на исходном рубеже, по мнению командарма, заключались в том, чтобы соответствующим образом встретить прибывающие войска и скрытно, втайне от противника, подтянуть их к переднему краю. Кроме того, следовало возможно полнее ознакомиться с политическим и моральным состоянием бойцов и командиров каждого соединения, выяснить их боеготовность. Заботливый военачальник, В. И. Кузнецов обратил наше внимание на необходимость принятия самых решительных мер по обеспечению личного состава зимним обмундированием и обувью.

Перейдя затем к изложению боевых задач армии, командарм не без гордости отметил, что 1-й ударной предстоит сражаться на одном из самых ответственных и трудных участков фронта — на главном направлении.

— Немцы пытаются обойти столицу с севера и юга, чтобы сомкнуть танковые клещи восточнее Москвы, — говорил он. — Этот замысел немецко-фашистского командования столь очевиден, что не требует каких-либо дополнительных разъяснений. Гитлеровцы и сами не скрывают этих намерений. Они считают, что захват Москвы, по существу, уже предрешен. Нам и нашим соседям по фронту предстоит не только остановить дальнейшее продвижение противника северо-западнее Москвы, но и, обескровив, погнать его затем на запад. Отсюда и вытекает задача всех задач — в короткий срок подготовить войска армии к решительному контрнаступлению. Таково требование Ставки и Генерального штаба. Оно должно быть положено в основу всей практической деятельности Военного совета, штаба и политотдела армии.