В те дни на Востоке - [64]
«Ничего, немцы еще сильны. Не так-то скоро их доконают, — успокаивал он себя, возвращаясь на квартиру. — Надо быстрее писать книгу».
На другой день о радиостанции «Отчизна» гомонил весь Харбин. Кто злобствовал на Советскую Россию, тот возмущался такой неслыханной дерзостью. Но большинство радовалось, что нашлись смельчаки и во всеуслышание говорят людям правду.
Померанцев тоже завел разговор о радиостанции. Но Ямадзи успокоил его:
— Мне кажется, придавать этому серьезного значения не следует. Власти Маньчжу-Ди-Го примут необходимые меры, и мы не услышим больше таких передач.
Однако это не утешило Померанцева, не освободило от тех дум, которые его терзали. В этот день он мало разговаривал, что-то торопливо читал и переписывал.
Ямадзи смеялся в душе над тем, как Иван лихорадочно работал, подготавливая очередную антисоветскую стряпню.
События, наделавшие переполох в Харбине, встревожили и начальника военной миссии генерала Дои. Еще не было такого случая, чтобы красные пробрались в Харбин и вместе с русскими эмигрантами организовали радиопередачу, занялись пропагандой под носом у японских властей.
Ранним утром генерал поехал в департамент полиции поднимать на ноги всю харбинскую охрану. Были подключены все японские шпики, китайские и русские доносчики. Они вслушивались в разговоры на улицах, в магазинах, в ресторанах, кафе, заглядывали в китайские фанзы на окраине города. Арестовывали всех, на кого падало подозрение.
На второй день Перовский сообщил Ямадзи, что охранники схватили китайца Ван Шин-юна. Через этого человека «Отчизна» осуществляла связь с Восьмой освободительной армией. Перовский и его соратники беспокоились за китайца — как он будет себя вести на допросах…
Ван Шин-юн лежал на спине. Длинные худые ноги и крепкие жилистые руки были прикручены веревками к топчану. Он не мог двинуть даже головой, так как она была зажата в вырезе топчана. Сверху из чайника ему лили воду в ноздри. Вода, настоянная на табаке и перце, жгла, разъедала глотку. Ван кашлял, захлебывался, но не кричал, не просил пощады.
Это бесило японцев. Они еще больше старались, чтобы заставить китайца заговорить. Но он молчал. Грудь его разрывала боль, а в глазах плыли фиолетовые круги. Будто морские волны захлестывали его, и он куда-то проваливался. А палачи все лили и лили воду. Она уже не шла внутрь — Ван лежал без сознания.
Палачи развязали свою жертву, повернули на живот. Вода полилась изо рта и носа. Через несколько минут Ван начал судорожно вздрагивать, жадно глотать воздух. Потом повернулся на бок, поджал к животу колени, пришел в сознание.
Кажется, еще отсрочена смерть, но надолго ли? Он знал, что живым его не выпустят. Кто же предал его?
В тот день Ван прибыл в Харбин, чтобы встретиться с русским товарищем. Вечером он отправился в Фудзядян. Недалеко от фанзы Ли-Фу, в которой они обычно встречались, его задержали двое японцев. Компрометирующего у него ничего не нашли, но на допросе почему-то заявили, что он — Баллудзюнь[10], шел на встречу с советским агентом, который будто бы уже арестован.
«Неужели выдал дядя Ли-Фу?» — думал Ван. Такого не могло быть. Дядя ненавидел японцев. Их палка не раз ходила по его спине. Скорее, то была уловка следователей — говорить при допросах, что им все известно об арестованном.
Но не таков был Ван Шин-юн, чтобы выдавать товарищей. Пусть погибнет один, зато остальные будут бороться с японцами и освободят от них родину…
В другой комнате допрашивали пианистку Красильникову. За столом рядом с японским офицером сидел Охотин, которого пригласили вести допрос русской «большевички». Перед ними стояла хрупкая светловолосая женщина в пенсне, со взглядом таким прямым и гордым, словно не ее, а она обвиняла.
— Рассказывай, зачем ходила к советскому консулу? — спросил Охотин.
— Чтобы получить разрешение на право вернуться в Россию.
— А зачем? Кто там тебя ждет?
— Там моя родина, там мои родители.
— Там живут красные бандиты, которым скоро придет конец.
— Неправда!
— Большевичка! — стукнул по столу Охотин. — Сколько платят тебе красные?
— Глупости. Я ни с кем не связана.
— А зачем сообщала советскому консулу? — Он взял со стола письмо и начал читать. — «Я не хочу больше жить в этой варварской стране, где царит беззаконие, где могут арестовать невинного и уничтожить без суда и следствия. Если бы вы знали, сколько погубили добрых людей японцы и их прислужники, русские фашисты».
Дальше Охотин не мог читать: широкий рот его перекосила злоба, и он проскрежетал зубами:
— Красная сволочь! Вместо того, чтобы благодарить правительство Маньчжу-Ди-Го, которое нам предоставило безопасное убежище, ты чернишь его! Неблагодарная тварь! Когда ты стала красным агентом? Какое выполняла задание? Говори!
Таисья Алексеевна смотрела в сторону, будто не слышала никого, она ни в чем не раскаивалась и ни о чем не просила.
— Сейчас ты у меня заговоришь, — свирепел «тигр». Он подошел и ударил ее по лицу.
У Таисьи Алексеевны подкосились ноги, но ее поддержал стоявший позади японец. Пенсне упало на цементный пол и вдребезги разбилось. С тонких губ по подбородку потекли струйки крови.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.