В субботу вечером, в воскресенье утром - [63]

Смотритель гнался за ними по ступеням, размахивая плеткой.

Бренда удачно метнула дротики и выиграла разукрашенную тарелку.

— Вот что значит целый год тренироваться в клубе, — понимающе кивнула Винни. — Тебе тоже надо что-нибудь выиграть, Артур.

— Прикуси язычок, иначе в следующий раз скормлю львам, — пригрозил Артур. — Смотри, я не шучу.

Сейчас уже было не до здравого смысла: все плавали в волнах света и развлечений, от которых не могли оторваться. Четыре ярмарочных акра превратились в целую вселенную с палатками и фургонами, ларьками и аттракционами, балаганами и вышками, качелями-лодками и качелями-каруселями, и люди потеряли всякое представление о времени и пространстве, замкнутые в чреве этого инфернального гудящего мира.

Винни заявила, что хочет прокатиться в поезде-призраке, и Артур почувствовал себя отцом двоих детей, выполняющим обещание, данное под конец рождественских праздников. Они дождались пустой кабины и очутились в непроглядной тьме, оглушенные ужасными криками, доносящимися из Ада, расположенного, по соображениям Артура, в голове поезда. Он встал, намереваясь вступить в бой с призраком Смерти, чьи устрашающие письмена были начертаны на внешней стороне вагона.

— Садись, — одернула его Бренда.

— Иначе привидение явится, — сказала Винни, которой было страшнее всех, хотя она же и предложила эту поездку.

На первом этапе больше всего пугают темнота и демоны, рождающиеся в твоем собственном сознании, и Артур, который таким страхам подвержен не был, только ругался на чем свет, требуя, чтобы ему вернули деньги, потому что в такой тьме ничего не видно. Сидевшие впереди девушки захихикали — протесты Артура вывели их из закономерного состояния ужаса, за которое они заплатили по шиллингу.

Он вышел из кабины, пробежал вперед несколько ярдов и догнал девиц, преисполненный решимости вернуть им веру в поезд-призрак. Он замахал руками, и они закричали от страха. Стук копыт споткнувшейся, готовой попятиться назад лошади эхом отозвался в черном чреве тоннеля, послышался предсмертный хрип умирающего, а под конец Артур дико вскрикнул, словно его жизненные страдания оборвала пуля. После этого он вышел из кабины и, рассчитав, когда Бренда и Винни должны поравняться с ним, шагнул на ступеньку.

— Кто это только что сел в поезд? — послышался незнакомый женский голос. Артур замер и затаил дыхание.

— Не знаю, — ответил мужчина. — А что, кто-то сел?

Артур уловил, что, пытаясь успокоить спутницу, он поглаживает ее бедро.

— Да не беспокойся ты, Лил.

— Говорю же тебе, кто-то вошел, — захныкала она. — Смотри, вон стоит.

Мужчина вытянул руку и, задев ногу Артура, резко подался назад, словно это был оголенный провод.

— Вы кто? — спросил он.

— Борис Карлов, — замогильным голосом ответил Артур.

— Говорила же тебе, не надо было сюда садиться, — заныла женщина. — Эта была твоя затея, вечно ты со своими дурацкими штучками.

— Ничего страшного, — сказал мужчина, но на сей раз менее уверенно. — Это всего лишь механик. Хотя, если хочешь знать мое мнение, он слишком далеко зашел, нечего портить нам удовольствие.

— Крови хочу, — сказал Артур. — Немного, всего лишь чашечку на ужин.

— Скажи ему, пусть убирается, — простонала женщина. — Пусть пересядет на другой поезд.

— Бренда! — крикнул Артур. — Винни! Вы где? — Он засмеялся. Назад ему возвращаться не хотелось, можно и так доехать.

Поезд достиг поворота, и перед пассажирами закачался освещенный скелет. Тоннель наполнился истошными воплями.

— Алф, скажи ему, пусть убирается, — нервно твердила женщина. — Мало ли кем он может оказаться.

— Я — Джек Потрошитель, — заявил Артур. — Но сегодня я не потрошу.

— Какие страшные вещи он говорит, — прорыдала женщина.

— Да успокойся же ты, Лил, — сказал Алф. — Все будет хорошо. Мы ведь в поезде-призраке, это только игра. Которая скоро кончится.

— Мне страшно, — продолжала скулить Лил. — У него такой жуткий смех. Откуда нам знать, может, он только что из сумасшедшего дома.

С приближением к скелету Артур все больше распрямлялся.

— Слушайте, мэм, если вы окажете мне любезность и позволите доехать до места в вашем купе, я покажу этому типу, где раки зимуют.

— Уходите, — рыдала женщина, закрывая лицо ладонями, — я не хочу этого видеть.

— Ну же, ну, — успокаивал ее Алф. — Не плачь. Как только доедем, я сразу же сообщу администрации.

Артур нанес удар по скелету — это был кусок материи, в которой он сразу запутался, так что и руку было не вытащить. Он судорожно пытался освободиться, но, срываясь с многочисленных крюков, материя все больше опутывала его и отбивалась, словно живая. Он был похоронен, лежал на глубине шесть футов в парусиновом гробу — колеса поезда едва не задевали его торчащие ноги, до него доносились вопли женщины, он ощущал тычки ее приятеля, слышал, как люди перебегают из вагона в вагон, и, наконец, заорал что есть мочи через просвет в материи: «Пожар! Пожар! Спасайся кто может!» Он боролся с тьмой, стараясь сквозь смех докричаться до Бренды и Винни, махал кулаками и брыкался до тех пор, пока наконец ладони его не показались из-под тяжелого черного покрывала скелета, матовые кости которого походили на полосы на шкуре тигра, рассекающие его спину, голову и плечи.