В строю с волками - [22]

– Что-то разговорились мы с тобой, – спохватился Вахид и огляделся по сторонам. – Совсем расслабились.

Они бесцельно брели по вечернему городу, волоча на себе баулы с вещами и снаряжением, которое приобрели еще в Стамбуле.

Сезон уже прошел, но в Газиантепе все же было много туристов. На улицах то и дело раздавалась английская, немецкая, русская речь. Город, выросший вокруг древней крепости, привлекал к себе внимание любителей истории и старины. Истинные гурманы древней архитектуры называли его Парижем Востока.

– Может, пора? – не выдержал Шамиль.

– Пошли, – согласился Вахид.

Откуда-то из окна доносилась музыка, пахло углем и нечистотами. Повсюду сновали стайки подростков. О чем-то переговаривались мужчины постарше. Чувствовалось, что с наступлением темноты здесь станет небезопасно.

Они миновали Османский парк с причудливыми деревьями и цветами и оказались в настоящих каменных трущобах. Улицы, образованные безликими домами, были до того узкими, что Шамилю пришлось идти сзади, а Вахид то и дело цеплял стены баулом, заброшенным за спину.

– Кажется, здесь. – Вахид встал перед калиткой, сваренной из нескольких кусков железа и обитой по краям доской.

– Звонка нет, – сказал Шамиль и несколько раз ударил кулаком по железу.

– Кто? – донеслось словно из могилы.

– Если ты Ислам, то мы к тебе от Хаджи.

Лязгнул засов, калитка открылась. Взорам гостей предстал мужчина невысокого роста, уже далеко не молодой, в длинной, почти до колен рубахе. Глубоко посаженные глаза, сросшиеся на переносице брови и окладистая, белая от седины бородка. На голове кожаная шапочка, похожая на тюбетейку. Мужчина посторонился, пропуская гостей во дворик размером с песочницу, в который выходили три двери, сделанные из фанеры.

– Проходите, – разрешил он.

По скрипучей, ходившей ходуном лестнице они поднялись на третий этаж. Здесь, в комнатушке с оконцем, похожим на амбразуру, стояли небольшой низенький столик и несколько кроватей. На одной из них лежал рослый бородач в футболке и джинсах.

– Располагайтесь. Потом спуститесь вниз, – сказал Ислам и ушел.

Громила сел.

– Вы чеченцы? – спросил он охрипшим от сна голосом.

– Разве не видно? – вопросом на вопрос ответил Вахид и поставил сумку на пол.

– Откуда приехали? – допытывался бородач.

– Из Анкары, – уклончиво ответил Вахид.

Мужчина встал и подошел ближе.

– Меня Мовса Закахаев зовут. Я родом из Аргуна. Слышал про Закахаевых?

– Почему ты сразу все говоришь нам? – удивился Шамиль. – Ведь даже не знаешь, кто мы.

– Сюда приходят только за тем, чтобы поехать в соседнюю Сирию или Ирак. – Мовса снова сел на кровать.

Вахид посмотрел на окно, потом на нового знакомого.

– Где здесь делать намаз?

– Разве сейчас есть время для него? – удивленно воскликнул Мовса. – Я много пропустил. Потом наверстаю.

– Э-э! – Вахид поднял руку на уровень уха. – Многие так говорят! Страх это! Всегда одна и та же отговорка: «Как я буду делать намаз, если много воюю и пропускаю нужное время? Какой потом смысл совершать новые?» Ты тоже откладываешь молитвы. Не боишься?

– Чего я должен бояться? – теребя редкую бородку, делано удивился Мовса.

– Ну, например, того, что это время для тебя никогда не наступит.

– Как это? – Мовса захлопал глазами.

– Ты можешь попросту умереть раньше, – объяснил Вахид. – Нельзя лишать себя возможности оказаться среди тех, кто войдет в рай. Намаз не отнимает много времени, но очищает помыслы и сердце, становится преградой между мусульманином и шайтаном. Он приближает тебя к Аллаху. По намазу Всевышний будет судить о твоих делах.

– Я согласен с тобой. – Мовсе стало неловко. – Хочешь, сейчас схожу и спрошу хозяина?

– Не надо, – раздался голос.

Все обернулись. Ислам стоял в дверях. За его спиной угадывалась фигура женщины, скрытая занавеской.

– Я даже не заметил, как ты вошел, – удивился Шамиль. – Когда мы поднимались по лестнице, она скрипела так, что это было слышно даже в центре города.

Ислам развернулся, взял из рук женщины аккуратную стопку белья и протянул Шамилю.

– Возьми.

Вечером, перед ужином, Мовса с Вахидом и хозяином дома молились в комнате первого этажа.

Ночью Вахид открыл глаза, почувствовав приближение человека. Было темно.

Он осторожно сел.

– Кто здесь?

– Это я, Мовса, – раздался шепот.

– Нам пора? – Вахид посмотрел туда, где должно было быть окно, но ничего, кроме черноты, не увидел.

– Нет еще. Ты только уснул.

– Зачем ты пришел? – спросил Вахид, ловя каждый звук.

– Не волнуйся. Мне надо просто кое-что сказать тебе.

– Почему ты не сделал это раньше? – Вахид по голосу определил, что до Мовсы около двух шагов, и сел. – Нельзя было дожидаться, когда придет Ислам?

– Прости, что разбудил. Но потом будет поздно.

– Что ты имеешь в виду? – Вахид встал.

– Ты и твой друг можете натворить глупостей, когда увидите, что я собираюсь сделать…

Вахид напрягся.

– Говори.

– Дело в том, что хозяин этого дома предатель. – Мовса приблизил свое лицо так, что Вахид почувствовал его тепло. – Мне приказали его убить.

– Ты в своем уме? – шепотом спросил Вахид. – Хотя откуда у тебя ум, если ты даже не молишься?

– Зря ты так, – обиделся Мовса. – Его серьезные люди вычислили.

– Кто же они? – спросил Вахид.