В страну волхвов - [30]

     — Мне понадобится несколько капель твоей крови, — объявил маг, появившись из ванной.

     — Вы же только что позавтракали, — недовольно заметил секретарь.

     — Разве ты не заметил, мой мальчик, я не взял себе десерта.

     Вацлав взял в руки нож, Милан нехотя протянул руку. Он так и не научился разбирать, когда его начальник шутит, а когда говорит серьезно.

     — Нет, нет. Не так. Встань и подойди сюда.

     — Интересно, вампиры все такие капризные? — поинтересовался молодой человек.

     — Радуйся, что я не требую подавать мне завтрак в постель, — засмеялся маг.

     — Только это и остается... Ой!

     Вацлав решительно проткнул ножом его палец. Милан с интересом смотрел за его действиями. Маг взял какую-то мелкую горошинку, смочил ее в крови и осторожно приладил к уху Милана.

     — Серьга в ухе — это признак младшего офицерского корабельного состава. Как боцман, например.

     — Не понял, меня повысили, или понизили?

     — Какие тут могут быть сомнения? Боцман — самая незаменимая фигура на корабле!

     Вацлав выдавил из пальца молодого человека еще каплю крови, смочил в ней вторую горошину и приладил к подбородку.

     — А это зачем?

     — Вместо эспаньолки.

     Маг слизнул с пальца своего секретаря кровь и дыхнул на него.

     — Пойдем, вымоем руки, Милан.

     — Но что вы сделали?

     — Мы едем в Угорию, Милан, там другой язык. Это устройство обеспечивает литературный перевод в обе стороны.

     — Литературный?

     — Ну да. Неужели ты никогда не читал переводных романов?

     — Читал, конечно.

     — Ну, так ты должен знать, что в разных языках различные идиоматические обороты. Любимый пример всех филологов — мы говорим —  дождь льет, как из ведра, а на севере Луары говорят дождь из кошек и собак.

     — Никогда не мог понять, причем здесь эти несчастные животные.

     — Я тоже. Ты готов? Тогда выходим.

     Вацлав и Милан вышли из гостиницы. За то время, пока они отдыхали и расслаблялись за матовыми окнами гостиницы, случилась оттепель, снег растаял, но на дороге было относительно чисто. День обещал удаться погожим, поэтому путники оделись в легкие осенние непромокаемые куртки. Все-таки полезная вещь — пятимерные вещмешки. Они скрывали и объем, и большую часть веса их багажа. Если бы ни они, Вацлав с Миланом не смогли бы набрать одежды на все случаи жизни, а если бы сделали это по глупости, то ехать им пришлось бы не автостопом, а с большим обозом.

     До прохода в Угорию было совсем недалеко. Они свернули к КПП, на этот раз они были единственными желающими перейти границу, поэтому ими занялись сразу без поощрений в виде хрустящих купюр. Потом Вацлав обналичил пару тысяч тугриков и обменял на местную валюту все оставшиеся светлогорские горики. Угорские деньги приблизительно соответствовали верхневолынским, по крайней мере, по официальному обменному курсу. Дальше путникам нужно было пройти поросшей лесом горной лощиной на Сибиу, если верить нарисованной на КПП схеме. Судя по оживлению, царившему на границе, попутчика можно было ждать до лета, что несколько опечалило Милана. До Сибиу было километров шестьдесят, значит, им придется ночевать у отрогов гор. Весьма романтично, особенно летом, но поздней осенью не очень комфортно.

     Впрочем, после первого же часа пути по Угории, опасения Милана рассеялись. Вдоль дороги стали попадаться дома, а вечером, в то время, когда они начали приглядываться к этим домам с интересом, на предмет, не постучать ли и не попроситься ли на ночлег, им встретилась маленькая гостиница.

     Путников несколько удивило, что сначала им предложили один номер на двоих. Вацлав, который обожал комфорт и желал хотя бы ночью оставаться наедине с собой и своими мыслями, немедленно потребовал еще один. Ему немедленно предоставили требуемое, как показалось Милану, с невысказанными извинениями в его, Милана, адрес. Путники особенно удивились, когда вошли в номер, и обнаружили совершенно спартанскую обстановку. Узкая кровать, к тому же одна! На полу ковер, у окна стол и пара стульев. Из крохотной прихожей дверь в мелкокалиберный санузел с душем.

     — Не понимаю, — признался Вацлав. — Где они тут надеялись разместить двоих? Хотя... — он оглядел Милана и признал. — Ты, конечно, очень хорошенький, я бы даже сказал красавец, но я, знаешь ли, совсем не по этому делу. Всегда предпочитал девочек!

     — Ну, вы и скажете, Вацлав, — возмутился молодой человек. — Ручаюсь, у них и в мыслях такого не было. Думаю, они ожидали, что я устроюсь на коврике у порога. Видите, здесь даже дополнительное одеяло есть, — и он указал на один из стульев.

     Вацлав посмотрел на одеяло и в задумчивости прошелся по комнате.

     — Боюсь, что ты прав, мой мальчик. Я слышал кое-что о странных обычаях Угории, но когда речь идет о чужой стране, никогда не знаешь чему верить.

     — А что вы слышали?

     — Слышал, что здесь зачем-то возродили некоторые милые обычаи родового строя и даже узаконили рабство. Одна из причин, по которой я не хотел сюда ехать. Боюсь, что они приняли одного из нас за раба.

     — Меня.

     — Почему тебя?

     — Когда вы потребовали еще комнату, регистратор извиняющимися глазами посмотрел на меня. Может у меня на лице написано, что я у вас на службе, а может из-за обращения.