В стране вулканов. - [32]

Днем я играла в халму с капитаном в его каюте, находящейся на верхней палубе, не открытой для публики. Каюта его, очень просторная и светлая, освещающаяся с трех сторон окнами, имела то неудобство, что движение винта было чувствительнее даже, чем внизу. Выиграв две партии подряд у капитана, последнего своего соперника в состязании, я получила приз в пятьдесят рублей.

Суббота 16 января, Индийский океан. — Со среды температура значительно повысилась, так что термометр показывал по утрам и вечерам 20–21° R., а днем в тени 24–25° R. Моя каюта, находящаяся на солнечной стороне, сильно нагревалась в течение дня, вследствие чего по ночам в ней было донельзя удушливо, у С. на противоположном борту было сравнительно прохладно, но он тем не менее предпочитал спать на палубе.

В среду неутомимые пассажиры снова танцевали, а днем в четверг и в пятницу устраивались различные гимнастические состязания на палубе; кроме того, комитет затеял живые картины, бывшие довольно удачными. Вчера после обеда капитан водил нас в машинное отделение, поразившее меня своими громадными размерами. Машина triple expansion[99] в 10 000 лошадиных сил, снабжена шестью котлами; винт делает 155 оборотов в минуту; для электрического освещения имеются три машины. Капитан снабдил меня еще следующими данными относительно «П. и О. К°» и «Гималаи»: на последней, сверх командира, семь офицеров, доктор и двенадцать инженеров, команда же состоит из двенадцати английских боцманов и восьмидесяти матросов-ласкаров[100]. Помещение первого и второго класса на 350 пассажиров, всего же на пароходе с прислугой насчитывается около шестисот человек. «П. и О. К°» получает ежегодно от английского правительства субсидию в восемьдесят тысяч фунтов стерлингов, взамен чего она обязана перевозить почту по всем своим пароходным линиям, т. е. в Индию, Цейлон, Австралию, Сингапур и Китай.

За последние дни наш суточный ход был в 393, 377 и 389 миль; сильное встречное течение порядочно задерживает нас, по словам капитана, на 14–20 миль в сутки.

Сегодня я случайно узнала, что в соседней каюте, отделенной от моей узким проходом, лежит больной корью, а немного дальше, в том же коридоре, другая каюта полна больными корью же детьми. Болезнь появилась вскоре по выходе «Гималаи» из Лондона и, конечно, между столькими детьми быстро распространилась, так что теперь более четырнадцати больных и выздоравливающих.

Воскресенье 17 января, Коломбо. — С вечера поднялся ветер и почувствовалась качка. Все утро мы укладывались, готовясь к переезду на «Рохиллу», пароход «П. и О. К°», на котором мы проследуем из Коломбо в Сингапур, «Гималая» же пойдет дальше в Австралию. В двенадцать часов дня мы вошли в гавань Коломбо и подняли карантинный флаг, вследствие чего до приезда портового доктора и осмотра им больных никого не впускали и не выпускали с парохода. «Рохилла» еще не пришла, но ее ждут с часу на час.

Вскоре после полудня мы съехали на берег и отправились сначала в агентство «П. и О. К°» занять каюты на «Гималае» для обратного путешествия, затем, прокатившись по городу в джинрикшо[101], наняли фаэтон и проехали вдоль моря к «Голь Фэс отель», где мы жили во время последнего нашего пребывания здесь, а оттуда, через Cinnamon Gardens (сады коричневого лавра), в фруктовый базар, где накупили вкусных манго.

Мы с особенным удовольствием возобновили наше знакомство с прелестным Коломбо, казавшимся нам теперь столь же хорошо известным, сколь любой город Европы, и не ощущали вовсе прежнего чувства удивления быть на Цейлоне, а, наоборот, находили это вполне естественным. Но в опровержение английской поговорки, гласящей что «фамилиарность порождает презрение»[102], мы ничуть не меньше, чем в первый раз, любовались красотами этого тропического уголка мира и его чудной, роскошной растительностью, так что впечатления 1891 года вполне подтвердились новыми нынешнего года. Об одном мы искренно жалели, а именно, что имели слишком мало времени в своем распоряжении, чтобы посетить Маунт-Лавиниа, по описаниям замечательно красивое местечко, в получасовой езде по железной дорой от Коломбо. Мы сначала намеревались отправиться туда на сутки, но по наведенным справкам оказалось, что «Рохилла» должна прийти сегодня и в эту же ночь выйдет в Сингапур, вследствие чего необходимо на ней быть с вечера.

После довольно продолжительной прогулки мы вернулись к пристани и остановились в «Грейт Ориенталь отель», выпить чаю и дожидаться «Рохиллы». Во время прогулки мы всюду встречали своих спутников — «гималайцев», раскланивавшихся с нами, точно со старыми приятелями. «Рохилла» пришла только в пять часов; пройдясь немного пешком и закупив кое-что в туземных магазинах, мы прибыли на пароход к обеду. У входа на трап нас встретил наш прежний гоанийский[103] слуга Джон, вызванный нами через посредство «Кинг и К°» из Бомбея, для того, чтобы сопутствовать нам в путешествии по Яве. Мы, как оказалось, напрасно спешили с прибытием на пароход, так как он лишь в шесть часов утра должен был выйти в море.

Понедельник 18 января, пароход «Рохилла», Индийский океан. —