В стране вайнахов - [5]

Ниже по склону, перед современным чистеньким селением Бейни, прямо на кукурузном поле виднеется белая склепообразная постройка. Это святилище «Бейни-Сели». Оно имеет семиступенчатую кровлю и по конструкции напоминает храмы на горе Мат-лам. Возле него молились когда-то перед покосом, и жрец выносил из здания белый флаг с привешенным к перекладине колокольчиком…

И снова мы в пути. Тропа исчезает среди осыпей и камней, обходят скалы и все время сбегает вниз.

За небольшим мокрым овражком показываются серо-черные стены селения Мецхал. Некогда все постройки его были связаны в единый, неприступный комплекс — замок фамилии Точиевых. Боевая башня замка — своеобразная цитадель его — имела плоскую кровлю. Эта башня была не очень высокой — всего в 16 м, в одном из ее помещений находился котел — в нем грели воду, крутым кипятком встречая противников. От замка остались жалкие остатки — отдельные стены, развалины камней, покрытые тонкой сланцевой пылью. У входа в одно здание на замковом треугольном камне виден петроглиф — знак в виде креста, заключенного в круг…

В двух километрах ниже Мецхала белеют склепы селения Фалхан. Мы уже упоминали о них. Здесь девять склепов — в виде домиков, со ступенчато-пирамидальным покрытием. Некоторые разрушены, однако тела умерших сохранились: блеклая, совершенно высохшая кожа обтягивает руки, лица. Однако не думайте, что среди ингушей были специалисты-мумификаторы. Это дело случая, а главным образом местного климата: высоко в горах воздух исключительно чист, прохладен, в нем мало микробов, в склепах же с тремя-четырьмя лазами, устроенными с разных сторон, — неплохая вентиляция. Речь может идти об естественной мумификации.

Склепы селения Фалхан очень величественны. Стены их покрыты желтоватой облицовкой, они стройно вздымаются кверху. Особенно красивы эти постройки на фоне неба с плывущими белыми облаками. Кажется, что и постройки плывут в бездонной синеве неба…

В стены склепов на разном уровне вделаны выступающие плиты с отверстиями. В них некогда вставляли древки с белыми погребальными флагами. Среди местных склепов самый крупный (с двускатной крышей) служил для погребений приезжих — жителей других, не местных фамилий. В районе Фалхана имеются полуподземные склепы. В них ведет обычно лаз, устроенный на уровне земли; сверху склеп почти не заметен, а внутри вдоль стен устроены полки. На них клали тела умерших. Загробная жизнь у вайнахов представлялась продолжением земной, только солнце для мертвых светило в то время, когда оно скрывалось от живых, то есть ночью. Покойники помогали в работе живым, и, как пишет этнограф Чах Архиев (ингуш по национальности, жил а XIX в.), после жатвы в ингушской семье устраивали специальный ужин — «марс-порр», на котором хозяйка дома, дотрагиваясь до кушаний щипцами, приговаривала: «Да будешь пищей (такому-то покойнику). Обойдя таким образом все яства, она выливала из чаши, находившейся у нее в руках, брагу около очага; затем уже все члены семейства принимались за кушанья…»

Почти вплотную к кладбищу примыкают башенные постройки селения Фалхан. Они занимают очень длинный узкий мыс. Почти возле каждой жилой «гала» возвышается боевая башня — «воу».

Очень часто задают вопрос, что послужило поводом для строительства башен? Несомненно, появились постройки башенного типа очень давно. В горах, где много камня, сама жизнь заставляла воздвигать каменные строения. И, конечно, жилые башни, очень простые по своей конструкции, возникли раньше боевых. Точно назвать время их появления трудно, но, судя по манере их кладки, конструкции дверных и оконных проемов, башни жилого типа существовали в X–XII веках. Профессор Л. П. Семенов пишет: «Каждый род владел одной или несколькими такими башнями, примыкавшими одна к другой и представлявшими просторное и надежное укрепление». Боевые башни возникли позже. Переходными от жилых к боевым постройкам являются башни «гала», которые снабжены не только оконными и дверными проемами, но и бойницами для стрельбы из лука и боевыми балкончиками, с которых осажденные могли защищать входы в свою башню. Хорошо оснащенные оборонными средствами, жилые башни несколько выше обычных «гала», до все же нм далеко до рафинированного изящества настоящих боевых башен — «воу».

Находки монет, обломков посуды XIII–XIV веков в Ингушетии и Чечне, в районе башенных построек, позволяют думать, что строительство башен велось особенно интенсивно в период наступления татаро-монгольских орд. Конечно, построек того периода почти не сохранилось, но в преданиях, посвященных боевым башням, фигурируют враги, которые, осаждая башни, жили в юртах, кибитках. В боевых башнях укрывались жители и позже, в периоды бесконечных распрей между фамилиями, главной причиной которых являлась кровная месть («доу»). Внутрисемейные убийства (отец убил сына, брата или наоборот) не вызывали кровной мести, о таких случаях ингуши говорили с иронией: «Собака сожрала свое собственное молоко», но если убийца и убитый не были родственниками, то родичи убитого должны были убить или убийцу, или его ближайшего родственника. Потерпевшие родственники собирались воедино, образуя своеобразное войско — «бо», а затем двигались «войной» («туом») к дому убийцы. Осажденные укрывались в боевой башне — «воу». При кровной вражде «война» у башни иногда велась лишь формально, осажденные боялись убить кого-либо из осаждавших, это увеличило бы распрю и ухудшило бы их положение. Но убийство кого-либо из осажденных, наоборот, могло привести к относительному перемирию. В дальнейшей убийца мог получить за выкуп (в виде быков) право безопасно бродить на территории своей усадьбы, но не далее. Рано или поздно карающий удар настигал его, ибо в средние века ценой крови («пхя») была кровь. Часто во время таких войн угоняли скот, уводили людей для продажи в рабство.