В стране Львиных гор - [9]

Корделия, жена Хассана, как истая хозяйка дома приняла меня радушно и тепло. Это молодая и очень красивая женщина, дружелюбная и простая в обращении, образованная, много читает, любит хорошую музыку. Она училась в Лондоне и теперь работает в известной фармацевтической фирме. Настоящая африканка по внешности и темпераменту, Корделия влюблена в Лондон, это я заметил очень скоро, хотя Хассану не нравится, когда она вслух мечтает о многомиллионном городе на Темзе, о его больших музеях, театрах, прекрасных парках и многочисленных развлечениях, каких нет во Фритауне. Хассан и Корделия поженились в Лондоне, там у них родился сын Анель. Будние дни он проводит у бабушки на Фура-Бей-роуд.

Большой дом Хассана обставлен с изысканным вкусом, но отнюдь не в европейском смысле этого слова: здесь нет дорогой, а то и антикварной мебели и тяжелых ковров, которые в Африке неуместны. Африканцы — люди практичные, предметы их обстановки служат исключительно полезным целям. «Пылесобирателей», как говорят у нас, я не видел здесь нигде.

В литературе редко встречаются описания того, как выглядит обстановка африканского дома, что едят его обитатели, как они проводят день. Скорее всего это объясняется просто тем, что большинство европейских путешественников, описывающих свое пребывание в Африке, жили в гостиницах или у своих соотечественников либо ночевали в собственной палатке. От первого я отказался заранее, последнее отверг как ненужное после знакомства с Хассаном. Вообще, я считаю, что каждый путешественник только тогда получает верное представление о чужой стране и образе жизни ее населения, если он без всякого предубеждения ищет непосредственных контактов с местными жителями, чувствует и ведет себя как их гость. Европейскому путешественнику по Африке следует воздерживаться от применения европейских мерок. Если он, кроме того, умеет наблюдать и обдумывать виденное, тогда, по моему глубокому убеждению, он узнает больше, чем человек, который все время старается доказать, что у него дома все иначе и, пожалуй, лучше.

Я осмотрелся. В обстановке большой комнаты использован контраст черного и белого, смягченный теплыми коричневыми тонами. Три стены квадратной комнаты состоят из широких и высоких окон и двери в лоджию. В любое время дня комната залита солнцем. В одном углу, между окнами, у низкого деревянного стола коричневого цвета, стоит черная кожаная кушетка, рядом — современный проигрыватель с большой стопкой всевозможных пластинок на нем, начиная от «Староберлинских песен» и кончая Бетховеном. На самом верху любимая пластинка Корделии — запись известного американского певца Джима Ривса, который погиб в авиационной катастрофе.

В другом углу приютился круглый курительный столик с тремя удобными кожаными креслами, под столиком— светло-коричневый ковер из шкур антилоп. Главный предмет в комнате — двусторонняя книжная стенка из мореного дерева с очень интересными обшивками, до отказа набитая книгами и маленькими сувенирами из Лейпцига и Лондона. Стенка делит большую комнату по золотому сечению. За ней находится столовая с окном в кухню.

На окнах нет штор, висят только яркие легкие занавески, затягивающиеся вечером. Наконец, белые стены украшены полными фантазии изделиями африканского ремесла, которые привели меня в восторг.

Корделия готовила в кухне ужин, а Хассан, к моему удивлению, накрывал на стол. Счастье, что при этом не было моей жены, она при виде такого «подвига» не преминула бы высказаться по моему адресу! До меня доходил запах жарящегося картофеля и сильно наперченных бифштексов. Корделия, несомненно, посоветовалась с мужем, чем меня угостить. Сама она ела вареный рис. Кроме того, к столу были поданы белые бобы и зеленый салат. Он сначала вызвал у меня большие сомнения. Изданные в ГДР брошюры «Здоровье в тропиках» настойчиво советовали во избежание инфекционных заболеваний не есть в тропических странах овощи, фрукты, лишенные кожуры. Несколько секунд я колебался между желанием последовать совету ученых и учтивостью, но, когда Корделия предложила мне салат, я выбрал учтивость и решительно взялся за дело. Теория, мой друг, суха…

Чуть позже я выложил на стол сухие ржаные хлебцы и болгарскую брынзу в банке. Корделия слегка поморщилась, но из вежливости съела кусочек. «Да, вкус-ни», — заметила она без всякого воодушевления.

Я вышел за дверь и сквозь темную зелень деревьев манго посмотрел на море. Солнце на горизонте садилось непривычно быстро. В наступавшей темноте путь лодок отмечала светящаяся полоска в их фарватере.

Вблизи экватора солнце опускается к горизонту почти вертикально, поэтому сумерки там намного короче, чем в наших широтах, где оно склоняется к горизонту под острым углом. И все же описания коротких африканских сумерек часто страдают преувеличениями. По моим наблюдениям, с момента захода солнца и до наступления ночной темноты проходит не меньше двадцати минут.

Было по-прежнему очень жарко, но с моря уже подул прохладный ветерок. В пышной листве деревьев на склонах резвились зеленые мартышки. Справа доносилось однотонное, заунывное пение. Это пели поблизости девочки из Общества Бунду. Там происходила какая-то церемония, но соломенные циновки скрывали ее от любопытных взоров непосвященных и от объективов фотоаппаратов. Странные танцевальные мелодии и песни слышались непрерывно до глубокой ночи.