В стране литературных героев - [35]
В самом деле: в то же мгновение возле наших героев появляется старик. Он заметно переменился: сразу видно, что его согнула нешуточная забота.
Гена: Здравствуйте, дедушка! Ну как? Правду я вам тогда сказал?
Старик (невесело): Сущую правду, молодой господин! Я уж даже подумал: может, вы тоже очарованный принц?
Гена: Ну, какой я принц! Но если хотите, могу угадать, что с вами было после того, как вы рыбину отпустили!
Старик: Бьюсь об заклад, не угадаете! Еще и месяца с той поры не прошло, а тут столько всякого случилось – прямо голова кругом идет!
Гена: Ну, тогда слушайте! Пришли вы домой, рассказали все жене. А она вам и говорит: "Эх, говорит, дурак ты, дурак! Не видишь, что ли, что наш домишко совсем развалился! Попросил бы ты у рыбы-камбалы, чтобы она нам выстроила новый!"
Старик (он потрясен): Верно! Точно так она мне и сказала! Слово в слово!
Гена: А потом вашей жене этого показалось мало. Она захотела, чтобы рыба-камбала выстроила ей каменный дом. Верно?
Старик: Да если бы дом, это бы еще куда ни шло! А ей; вишь, замок понадобился!
Гена: А почему вы так недовольны? Плохо разве жить в замке?
Старик: В замке-то оно, конечно, не плохо. Так ведь не захотела она жить в замке! "Желаю, говорит, чтобы рыба-камбала сделала меня королем!" А потом ей и этого показалось мало: "Хочу, говорит, стать императором!" Только упросил я рыбу-камбалу, чтобы она сделала ее императором, а жена опять за свое, "Хочу, говорит, быть римским папой!"
Гена (он вынужден обратиться за помощью к профессору): Архип Архипыч, а что, римский папа разве главнее императора?
А.А.: Римский папа, Геночка, считался ни больше ни меньше как наместником бога на земле…
Гена: Ого! Ничего себе! У вашей жены, я вижу, губа не дура! Ну и как, стала она римским папой?
Старик: Да уж, наверно, стала! Рыба-камбала мне это твердо обещала. А еще ни разу не было, чтобы рыба-камбала обещания не сдержала.
Гена: И куда ж вы теперь идете, дедушка?
Старик: А к ней и иду. К жене своей. (Испуганно оглянувшись.) К римскому папе то есть. Уж и не знаю, что она… то есть он… теперь придумает!.. (Махнув рукой, уходит.)
А.А.: Ну, Геночка, поспешим и мы. Только вот что! На этот раз я тебя попрошу не вмешиваться в ход событий!
Пышные палаты римского папы. На троне в золоченой мантии и драгоценной тиаре – старуха, жена рыбака. Перед ней – старик. Архип Архипович и Гена, стараясь остаться незамеченными, ловко смешиваются с толпой придворных.
Старик: Ну, жена, теперь-то ты, надеюсь, довольна! Выше уж никак нельзя подняться. Теперь тебе и желать нечего…
Старуха (ворчливо): А вот я еще подумаю!
Старик: Да уж тут думай не думай, а выше-некуда! Все теперь в твоей власти.
Старуха: Как же! Все! Не видишь разве? Вон солнце заходит!
Старик (простодушно): А чего же ему не заходить? Пора уже.
Старуха: То-то и оно, что пора… А я не хочу, чтобы оно заходило! Хочу, чтоб сейчас был день, а не вечер!.. Вот что! Ступай-ка ты к камбале-рыбе и скажи ей, что хочу я стать богом!
Старик (в ужасе): Жена! Что ты такое говоришь?! Опомнись!
Старуха (упрямо): Не успокоюсь я до той поры, пока не смогу повелевать и солнцем и луною. Мигом ступай к морю! Хочу стать богом!
Старик: Ох, жена, жена! Этого даже рыба-камбала никак не может сделать! Слыханное ли дело? Королем и папой – это еще куда ни шло, а уж богом… Прошу я тебя, образумься! Останься ты папой. Неужто тебе этого мало?
Старуха: Не смей мне перечить! Я этого терпеть не стану! Говори, пойдешь по доброй воле? А нет, так поведут!
Старик: Ох нет, жена! Не пойду! Боюсь я идти с такой просьбой! Боюсь я камбалы-рыбы!
Старуха: Ее боишься? А меня не боишься? (Дает ему пощечину.)
Старик: Ох! Не бей меня! Бегу, бегу…
Он семенит к выходу. Старуха, соскочив с трона, нетерпеливо выпроваживает его, злобно колотя кулаками по спине. Профессор и Гена незаметно выходят вслед за стариком.
Гена: Да, Архип Архипыч, вы опять правы оказались. Теперь я и сам вижу, что это не Пушкин!
А.А.: А что тебя в этом убедило?
Гена: Как что? Да ведь у Пушкина никакого римского папы нету!
А.А.: Да? Ты в этом уверен? А вот послушай-ка: "Воротился старик к старухе, Перед ним монастырь латынский, На стенах латынские монахи Поют латынскую обедню. Перед ним вавилонская башня. На самой на верхней на макушке Сидит его старая старуха…" Что, Гена, узнаешь эти стихи?
Гена (в некоторой растерянности): Прямо даже не знаю, что сказать… Очень на Пушкина похоже. Только я точно помню, что у Пушкина такого нет…
А.А.: Нет, говоришь? Ну, слушай дальше: "На старухе сарачинская шапка, На шапке венец латынский, На венце тонкая спица, На спице Строфилус-птица. Поклонился старик старухе, Закричал он голосом громким: – Здравствуй, ты, старая баба, Я чай, твоя душенька довольна? Отвечает глупая старуха: – Врешь ты, пустое городишь, Совсем душенька моя не довольна, Не хочу я быть римскою папой, А хочу быть владычицей морскою…" Теперь узнал, чьи это стихи?
Гена: Узнал, конечно! Самая-то последняя строчка-точно Пушкин! А вот то, что перед ней, – это не Пушкин. Нету у него такого.
А.А.: Представь себе, Геночка, это тоже Пушкин. Только эти строки в окончательный текст сказки не вошли. Они сохранились лишь в черновой редакции.
