В стране кенгуру и эму - [44]

Затем хозяин повел нас на заложенные в этом году виноградники. Ряды молодых, еще слабеньких кустиков винограда аккуратно подвязаны к натянутой проволоке. К нам присоединился высокий черноволосый сильно загорелый итальянец — батрак мистера Вильямса. Это его трудами наведен здесь образцовый порядок. На ходу мистер Вильямс отдает ему распоряжения.

После обеда едем осматривать рисовые поля. Сопровождающий нас инженер водного управления рассказывает о технике полива, о расходах воды. На гектар риса, так же как и у нас, расходуется 20–25 тысяч кубических метров воды; урожай при этом получают 8—10 тонн риса. Оросительные каналы здесь слишком широкие, но не глубокие, поэтому они быстро зарастают и меньше пропускают воды.

Недалеко от рисовых полей, на землях, которые вскоре также собираются орошать, высятся одинокие довольно крупные эвкалипты, напоминающие о былом ландшафте этого края.

Почти до вечера мы осматривали системы гидротехнических сооружений, поля, засеянные рисом, клевером, пшеницей. А вечером мне надо было присутствовать на собрании интеллигенции города (членов Ротари-клуба). Опубликованная в газете статья заинтересовала многих жителей, и к мистеру Гогину обратилась делегация с просьбой попросить меня выступить на собрании. Он обещал, еще не согласовав со мной. И пришлось идти, опять быть гостем-докладчиком.

Я рассказал о достижениях Советского Союза в области науки, техники, экономики, о нашей культуре, искусстве. Большое оживление и смех вызвал рассказ о том, как местные жители представляют себе русских людей.

Один из ответственных научных работников опытной станции, сопровождавший нас в поездках на фермы, пригласил как-то меня к себе на ужин. Когда он сообщил об этом жене, та пришла в ужас. Состоялся примерно следующий разговор: «Несчастный, что ты наделал. Ведь ему нужно не меньше двух бутылок водки или по крайней мере четыре бутылки виски. Неужели ты надеешься напоить его вином?» На всякий случай к уже имеющимся запасам муж приобрел изрядное подкрепление. А вечером, когда я выпил лишь небольшую рюмку слабого вина, хозяин поведал присутствующим о своем разговоре с женой. Все смеялись, а жена, смущенно оправдываясь, рассказала, что после разговора с мужем советовалась с приятельницами и те полностью с ней согласились.

Утром пришлось выступать перед учащимися старших классов школы. Их называют студентами. Мистер Гогин опять принял приглашение без моего согласия.

Большой школьный двор был заполнен юношами и девушками от 13 до 18 лет. Директор школы представил меня учащимся и спросил, о чем они хотели бы услышать, предупредив, чтобы политических вопросов не задавали. Поднялось несколько десятков рук.

Вот некоторые вопросы. С какого и до какого возраста дети учатся в школах? Когда начинают изучать иностранные языки и какие? Сколько часов в день учатся? Что изучают по математике? Занимаются ли в школах спортом и играми? Работают ли ученики в школе? Учатся ли вместе мальчики и девочки? Платят ли за учебу?

Я подробно рассказал им, как организована учеба в советских школах, как живут, учатся и отдыхают наши школьники.

Один юноша, лет 17–18, спросил меня, почему в русских школах из всех иностранных языков отдается предпочтение именно английскому. Ответил, что английский язык один из наиболее распространенных в мире. Он необходим в науке, технике, международных связях, торговле.

После посещения школы мы поехали в город Лютон. Он знаменит крупным консервным заводом, выпускающим 30 миллионов банок в год. Конечно, по нашим понятиям, он не настолько уж крупен. Например, завод имени 1 Мая в городе Тирасполе в год производит около 120 миллионов банок.

Завод хорошо оборудован, почти все процессы механизированы. Принадлежит он кооперативу фермеров, производящих сырье.

Сопровождающий нас директор рассказал, что в период пик (январь — март) на заводе работает около девятисот человек, а сейчас занято всего двести. Завод вырабатывает джем из апельсинов, а также апельсиновый и лимонный соки.

Свыше 60 % продукции завода экспортируется в Англию, Венесуэлу, Канаду, Италию. Консервы упаковываются только в жестяные банки с отпечатанными этикетками. В жестяные банки наливаются даже пиво и соки. Банки изготовляются здесь же, на заводе, специальными автоматами.

Едем на ферму мистера Джонсона. Проезжаем мимо посевов риса, люцерны, овса, ячменя, пшеницы. Останавливаемся возле одного поля пшеницы, которую осматривает хозяин. Стеной стоит она, колос длинный, зерно хорошо налилось. Пшеница почти созрела, и через несколько дней ее можно будет убирать. Фермер рассказывает, что он затратил около пяти тысяч кубометров воды на каждый гектар, 150 килограммов двойного фосфора и столько же селитры. И теперь надеется собрать не менее сорока центнеров зерна с гектара.

Вот и ферма мистера Джонсона. На пороге одноэтажного, но просторного дома нас встретил хозяин — седой, высокий, плотный мужчина. Он приветливо здоровается со мной, как со старым знакомым. Оказывается, он был на собрании «Ротари-клуба» и уже считает меня своим приятелем.

Так как время обеденное, он приглашает зайти в дом. Стол уже накрыт. В доме, кроме супругов и молодой девушки-прислуги, никого нет. Я уже успел убедиться, что на фермах живут обычно только старики, а их дети предпочитают уезжать в город.