В Ставке Верховного Главнокомандующего - [52]

Проделав в море ряд эволюций и вернувшись в Севастополь, он вызвал к себе начальников дивизионов миноносцев, сформировал из них особый отряд, во главе которого поставил прибывшего с ним из Балтийского моря капитана 1-го ранга М.И. Смирнова, и немедленно отправил этот отряд ставить мины у Босфора.

Командиры Черноморских миноносцев, не привыкшие к такой молниеносной решительности, были немало этим озадачены, тем более что прежнее командование флотом считало операции минирования Босфора не только слишком рискованными, но даже вообще невыполнимыми.

Однако Черноморские миноносцы под предводительством такого смелого и опытного начальника, каким был М.И. Смирнов, полностью выполнили поставленную им задачу, и с тех пор почти каждую ночь они, под самыми турецкими батареями, забрасывали минами вход в Босфор.

Результат этого был тот, что оба немецких крейсера «Гебен» и «Бреслау» подорвались на этих минах и получили тяжкие повреждения. И начиная с июля месяца 1916 г., то есть начиная с вступления адмирала А.В. Колчака в командование флотом, до июня месяца 1917 г., когда он это командование покинул, ни одно неприятельское судно больше не появлялось на Черном море: весь турецко-германский флот, вернее его остатки, был «закупорен» в Босфоре.

С тех пор никто больше не тревожил наших берегов, и нарекания на Черноморский флот прекратились.

Установленное вследствие этого полное господство нашего флота на Черном море открывало и обеспечивало широкую возможность крупных наступательных операций, а в первую очередь возможность осуществления Босфорской операции.

Всё это показывает, сколь правильны были оперативные требования, которые верховное командование предъявляло Черноморскому флоту, и сколь целесообразны были решения о смене адмирала А.А. Эбергардта и назначении адмирала А.В. Колчака на его место.

Для историка же это может послужить отличным примером влияния личности начальника на войне.

* * *

В начале октября 1916 г. от самовозгорания пороха на броненосце «Императрица Мария» взорвались носовые бомбовые погреба; вспыхнул громадный пожар, угрожавший взрывом всех остальных погребов.

Несмотря на страшную опасность, адмирал Колчак немедленно отправился на броненосец и лично руководил тушением пожара, но все принятые меры оказались тщетными, и броненосец затонул. Адмирал Колчак последним покинул гибнущее судно.

Хотя гибель «Императрицы Марии» существенно не изменила благоприятное для нас положение на Черном море, тем более что вскоре после этого вступил в строй закончивший свою постройку броненосец того же типа «Император Александр III», всё же гибель «Императрицы Марии» глубоко потрясла А.В. Колчака.

Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга он считал себя ответственным за всё, что происходило на флоте под его командой, и потому приписывал своему недосмотру гибель этого броненосца, хотя на самом деле тут ни малейшей вины его не было.

Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил, так что окружающие начали бояться за его рассудок. Об этом начальник его штаба немедленно сообщил по прямому проводу нам в Ставку.

Узнав об этом, Государь приказал мне тотчас же отправиться в Севастополь и передать А.В. Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели «Императрицы Марии» не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать свое командование.

Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе.

Хотя я и был по прежним нашим отношениям довольно близок к А.В. Колчаку, но, признаюсь, не без опасения пошел в его адмиральское помещение; однако переданные мною ему милостивые слова Государя возымели на него чрезвычайно благотворное действие, и после продолжительной дружеской беседы он совсем пришел в себя, так что в дальнейшем всё вошло в свою колею, и командование флотом пошло своим нормальным ходом.

* * *

Тотчас же по вступлении адмирала Колчака в командование Черноморским флотом в Черном море начали под его руководством энергично и спешно готовиться к Босфорской операции, горячим сторонником которой был он сам и чины его штаба, чего нельзя было сказать о его предшественнике и сотрудниках последнего.

Операцию предполагалось предпринять до начала осенних непогод, то есть не позднее конца сентября 1916 г.

В оперативном отделении штаба были разработаны под руководством М.И. Смирнова и в согласии с Морским Штабом Верховного Главнокомандующего детальные планы операции, и были составлены подробные инструкции для производства десанта.

Был сформирован большой тралящий караван, и были на нем разработаны весьма искусные методы ночного траления, дабы иметь возможность, не привлекая внимания турок, протралить ночью, перед началом операции, широкие проходы в наших минных заграждениях у Босфора. Эти методы, проверенные ночным тралением наших заграждений перед Варной, дали блестящие результаты.

Одновременно с этим производилась усиленная разведка побережья, прилегающего к Босфору, и самого Босфорского укрепленного района, путем высадки по ночам, с миноносцев агентов разведывательного отделения штаба флота, тщательным обследованием и фотографированием через перископ подходивших вплотную к берегам Босфора наших подводных лодок и усилением разведывательной работы нашего агентурного центра в Бухаресте.