В списках спасенных нет - [21]

Экипаж парохода уже знал о назначении Полковского и встретил его как капитана. Полковский со своим спутником обошел все судно, побывал в машинном отделении, в рубке, посмотрел вахтенный журнал, потом велел штурману собрать командный состав в кают-компанию.

Когда все уселись, Полковский объяснил задачу, попросил быть наготове и, отказавшись от чая, пошел на склад. Блинов, спокойный и уверенный, что завтра к вечеру док начнут буксировать, попрощался с Полковским и уехал к себе.

Всю ночь Полковский не сомкнул глаз. Утром, когда он вернулся в пароходство, на скулах у него горел румянец и глаза были красные.

— Вас спрашивала жена, — сказала секретарь, — беспокоится.

— Да, да, надо съездить домой, — вспомнил Полковский.

Но все утро не удавалось этого сделать: время было поглощено подготовкой к плаванию.

В полдень ему сказали, что жена приходила еще раз. Он сел в первую попавшуюся машину пароходства и помчался домой. На полдороге вдруг тревожно завыли заводские и паровозные гудки, остановились трамваи, люди стали разбегаться и прятаться по дворам.

Шофер Полковского тоже остановился.

— Ты чего? Поезжай, — сказал Андрей.

— Я забыл пропуск.

— Давай так.

Едва шофер тронул машину, к ней подскочили милиционер в каске и женщина с красной повязкой на рукаве. Полковский объяснил зачем он едет, просил пропустить. Милиционер и женщина не слушали его и все твердили:

— Гражданин, не нарушайте порядка!

Полковский рассердился:

— Да вы ведь люди! Поймите же, я моряк, ухожу в море, хочу попрощаться с семьей! Может, никогда не увижу!

Милиционер заколебался, посмотрел на женщину, но та невозмутимо ответила:

— Все вы так говорите. Гражданин, зайдите в укрытие.

— Какая тупость! — не сдержался Полковский, но тотчас же устыдился, выскочил из машины и вместе с шофером укрылся в ближайший подъезд.

Бомбардировка длилась пятнадцать минут. Стреляли где-то далеко, у Пересыпи, в порту, а над городом не было ни одного самолета.

Полковский был спокоен за своих ближних, но с тревогой подумал о доке. Как только закончился обстрел, он сел в машину и приехал домой. Веры и детей не было. Няня Даша испуганно спросила, не встретил ли он их в пароходстве.

— Они к вам поехали.

Когда через полчаса Полковский зашел к Мезенцеву, тот удивился:

— Как, ты разве их не встретил? Я их отправил домой. С Жорой. Минут десять как они выехали, — и, вспомнив, добавил: — Тебя ждут на доке.

Полковский расстроился, но тотчас взял себя в руки, присел к столу и написал Вере, что все уже устроено — их посадят на «Аврору», просил быть спокойной; написал, что больше не может заехать домой попрощаться, что надеется встретиться в Новороссийске самое большее через десять дней, крепко обнимает всех, и почему-то написал, с какого причала он сядет на катер. Мезенцева он попросил сейчас же отправить записку жене.

По дороге на, завод Полковский заехал в госпиталь к Петру Акимовичу.

Врач провел его через коридор и открыл белую дверь с матовыми стеклами.

Под окном на железной койке лежал человек с забинтованной головой, закрытый одеялом до подбородка, и тихо храпел. Полковский сначала не узнал Петра Акимовича, но когда врач сказал: «Не будите», а Петр Акимович открыл глаза и улыбнулся, у Полковского сжалось сердце. Щеки Петра Акимовича впали, нос заострился, но глаза улыбались. Он выпростал руку из-под одеяла и протянул Полковскому.

Полковский говорил с ним минут десять и сказал, что Вера уезжает на «Авроре», а он сегодня уходит в рейс.

— Я завтра подымусь. Все равно ногу не вернут, — сказал Петр Акимович и тронул рукой пустое место под одеялом, где должна была лежать левая нога.

Полковский, ушел от него с тяжелым сердцем.

16

В сумерки все было готово к отходу. В последний раз автомобиль подвез Полковского к причалу порта, откуда вдали на рейде виднелся черный буксирный пароход с валившим из трубы дымом.

Блинов и Мезенцев первыми вылезли из машины. Потом все втроем подошли к отвесной стенке причала и заглянули вниз. На волнах подпрыгивал маленький катер, который должен был увезти Андрея на корабль.

— Так, — сказал Мезенцев и умолк.

Все молчали, и Полковский беспокойно смотрел в направлении ворот порта, будто ждал кого-то.

Мезенцев перехватил его взгляд и другим, теплым, сердечным тоном сказал:

— Мы устроим твою семью хорошо. Она уедет на госпитальном судне «Аврора», а там Володя. Кроме того, я капитану дал распоряжение. За семью не беспокойся. Через неделю встретишься.

Полковский благодарно посмотрел на него, крепко сжал руку, но ничего не сказал. Снова наступило молчание. Было слышно, как прибой плескался о гранитные плиты.

— Ждем вас в среду в Новороссийске, — сказал Блинов.

Блинов и Мезенцев постояли еще немного, потом сели в автомобиль и уехали.

Полковский остался один. Ему ужасно не хотелось прыгать на катер, хотя каждая минута была дорога. Он два раза подходил к краю стенки, рулевой брался за конец, намереваясь выбрать его.

— Нет, подождите, — говорил Полковский и отходил от катера.

Очертания кранов и складов уже совсем стушевались: где-то в глубине улиц мелькали красные огоньки грузовиков. Полковский медлил и с надеждой поглядывал вдаль.