В спецслужбах трех государств - [260]
Итак, по приезде в Назрань мы с Филатовым договорились, что я выступлю на митинге, приуроченном к дате депортации ингушей, а он — на народном собрании, на месте закладки новой столицы Ингушетии Манас. Ночью разыскали в Малгобеке Беслана Точиева, с которым встретились снова после школьных лет. Он окончил Карагандинский медицинский институт, стал известным в республике медиком.
Митинг собрал почти все население Назрани, многих жителей соседних районов Чечни, с которой тогда еще не наблюдалось серьезной конфронтации. Объявили мое выступление. Руслан Аушев произнес, что первое слово он предоставляет руководителю органов госбезопасности страны не потому, что он министр, а потому, что вырос вместе с ингушами. После такого вступления я обратился к участникам митинга со словами, которые понятны и прочувствованы каждым человеком в такую горестную годовщину. От имени современного поколения сотрудников российских органов госбезопасности я заверил присутствующих в том, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы на Кавказе не повторилась трагедия пятидесятилетней давности, не проливалась кровь, всегда были стабильность, мир и согласие среди народов. Мои слова, по сути, были своего рода покаянием перед собравшимися за невзгоды, которые пришлось пережить этому гордому народу, в историческом прошлом добровольно вошедшему в состав Российской империи.
После митинга была организована поездка в горы, к родовым башням, которые я видел впервые, где нас ожидали старейшины. Было трогательно, когда ко мне подошли несколько пожилых ингушей из нашего казахстанского села, которые знали и вспоминали моего отца. Я наблюдал совершенно иных ингушей, не похожих на тех, каких видел в селе в детские годы. В традиционной нарядной кавказской одежде мои земляки выглядели представителями былинных горцев — спокойные, мудрые, мужественные, с исключительным чувством личного достоинства. Мне думалось о том, как мало мы знаем друг о друге, как редко уважаем и чтим национальные традиции, трудную историю жизни и самобытную вековую культуру своего и других народов. Если было бы наоборот, то, возможно, и бед стало бы меньше в нашей общей истории. Много дают для понимания ингушского народа образные слова Идриса Зязикова, руководителя ингушских коммунистов, установивших советскую власть в Ингушетии: «Нас, ингушей, можно уместить в одну папаху, нас мало. Но мы — народ гордый, независимый и свободолюбивый. Ингуши вынесли всю тяжесть Гражданской войны. Ценою больших жертв и крови отстояли советскую власть… Ингуши — люди доверчивые, трудолюбивые. Они, как пчелы: скажете доброе слово — и они откроют вам свои сокровенные ульи, берите мед, сколько хотите. Только не торопитесь с выводами. Если где-то что-то перегнете, поломаете ненароком, уже не поправите. И еще: не вздумайте унижать ингушей, тем более пугать. И последнее: знайте, что нет таких трудностей, которые бы они не преодолели, если сумеете найти с ними общий язык».
В годы сталинского тоталитаризма Чечено-Ингушетию не минула волна необоснованных репрессий. Люди обвинялись во вредительстве народному хозяйству, за надуманные попытки «отторжения от СССР и создания Северо-Кавказской федерации под протекторатом иностранного государства».
Во время работы в КГБ мне неоднократно приходилось бывать в служебных командировках в Чечено-Ингушской Республике. Нами проводились рабочие встречи чекистов Северной Осетии и Чечено-Ингушской АССР для выработки совместных мероприятий по нормализации обстановки. Напряжение возникало большей частью на бытовой основе, поводом служили драки между осетинами и ингушами. Гасились локальные вспышки межнациональных пожаров, проводилось примирение враждующих семей при объявлении кровной мести, но кровоточащие территориальные проблемы не решались.
Не единожды ингушское население требовало, чтобы им вернули исконные земли Пригородного района или разрешили в нем прописку, где находятся могилы их предков, дома, в которых они жили до выселения. В 1973 году по этому поводу прошли массовые демонстрации ингушей в Грозном, которые оценивались тогдашними властями как антиобщественные и националистические. Их участники жестоко преследовались. Коммунисты и рядовые труженики подвергались исключению из партии и увольнялись с работы, ограничивалась прописка ингушей в Пригородном районе. В республике процветала безработица, коррупция, создавались преступные группировки, в том числе контролирующие в те годы преступные каналы вывоза золота из Магадана.
Комитет госбезопасности СССР укреплял органы Северной Осетии и Чечено-Ингушетии профессиональными кадрами из других регионов страны. Председатель КГБ Северной Осетии Виталий Пономарев стал заместителем председателя КГБ СССР по кадрам; бывшие председатели КГБ Чечено-Ингушской АССР Петр Архипов возглавлял органы безопасности Туркмении, Игорь Межаков стал заместителем директора ФСБ. Я хорошо знал многих выходцев из КГБ республики: Константина Латышева (он стал заместителем начальника управления кадров КГБ СССР), Степана Лапина (в последующем — начальник Иркутского УКГБ), Петра Романенко, с которым мы работали в 5-м управлении.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.