В соболином краю - [6]

— Строим ГЭС — только держи язык за зубами.

«Разведчик» видел, что никакой ГЭС «строители» строить не собираются — будет просто запруда в метр вышиной, однако не разочаровался и, конечно же, не стал «держать язык за зубами». Вся школа узнала, что семиклассники хотят удержать воду в лесном котловане. С тачками и лопатами в лес теперь направились целым отрядом.

Зачинатели работы Стась Брыксин, Саша Лариной, Коля Бунин не стали возражать против вторжения в их «тайный союз строителей ГЭС» новых членов — одним все равно бы не справиться. И совсем успокоились, когда ребята единодушно присвоили им звания «прорабов».

На тачках возили песок, дерн. Ключ, вытекающий из озера, был остановлен. Рассчитывали, как велик будет уровень воды после дождей, выше этого уровня подняли запруду, посадили на ней молодые деревца, чтобы не размывало, прочистили текущие в ложбину чистые ключи.

Теперь будет работать новая для школы секция плавания. Придут к березкам у воды взрослые. Они скажут ребятам спасибо.

_{Фото автора. Воронежская область.}

 _{3 июня 1956 г.}

Песни села Колышки

Ровно год назад в сенокос случилось мне плыть по Дону на пароходе. Близко к полуночи остались мы на палубе вдвоем с капитаном. Он все время молчал, а когда из-за яра светлячками замигали огни какой-то деревни, тронул меня за руку:

— Послушайте, поют…

По взволнованному голосу я понял, что капитан уже не в первый раз слышит в этом месте песню.

— Как поют… Красота! — вздохнул капитан и добавил: — И сочиняют ведь сами…

— Как называется это село? — спросил я.

— Колыбелка, — отозвался капитан.

Колыбелка… Бывает вот так: останутся в памяти слово и песня. Песню услышишь — слово вспомнится, слово услышишь — песня придет на ум. Так было и на этот раз.

— Сейчас будет Колыбелка, — сказал мне шофер попутного грузовика, на котором мы добирались до районного центра Лиски. И тотчас же вспомнились ночь над Доном и девичья песня. Захотелось побывать в селе, а если придется — и увидеть певцов.

Был яркий, солнечный полдень, какие обычно стоят в сенокосную пору. Колыбелковцы, верные, видимо, старым традициям попраздничному одеваться на сенокос, в ярких платьях и сарафанах, белых рубашках и платочках, с граблями и косами на плечах потянулись к куще деревьев, где вился сизый дымок колхозной кухни.

Здесь в обеденный перерыв я второй раз услышал песни колыбелковцев. Песни исполнял хор в народных костюмах, наспех надетых здесь же, за «кулисами» из двух рядом поставленных возов сена. Только в самом начале концерта люди делились на певцов и слушателей. По мере того как песня овладевала слушателями, они тоже присоединяли к ней свои голоса.

Несколько песен мне были незнакомы.

— Это наш, колыбелковский, написал, — охотно поведал мне сосед-старик. — Виктор Козинцев. Вон он лежит у копны.

Тут, на сенокосе, я и познакомился со многими знаменитыми колыбелковскими певцами, с теми, кто, по словам старика, «песне рождение дает». Виктор Козинцев оказался школьным учителем. Сам он когда-то учился здесь же, в Колыбелке, у Ивана Филипповича Скорика.

Иван Филиппович принадлежит к той породе людей, которые жить без песни не могут.

Эту страсть Иван Филиппович передает своим ученикам. А учеников у него за 30 лет работы в Колыбелковской школе было немало. Из них Виктор Козинцев оказался самым способным песенником.

Молодой учитель написал много песен. Слова тоже его. Где только не поют сейчас его песни — нежные, поэтичные! И называются они как-то особенно: «Наша светлая даль», «Утро берегом идет», «Тихий вечер мая».

Есть в Колыбелке и другой человек, влюбленный в песню и в свою скромную профессию заведующего клубом, — Наташа Недикова.

Я узнал, что зимой Наташа с помощью комсомольцев привела в порядок и хорошо украсила клуб. И каждый день здесь было что-нибудь интересное. Летом свой досуг молодежь проводит на воздухе. Наташа и тут сумела найти свое место. «Где Наташа, там и клуб», — говорят в Колыбелке. За длинный летний день девушку встретишь и на сенокосе, запевающую песню, и на полевом стане — с пачкой газет и журналов.

Она успевает побывать везде: в летнем лагере животноводов, в будке у трактористов, на дальнем отгоне у пастухов.

— В каждом человеке есть свой огонек, — говорит Наташа. — Надо только поддержать его…

У нас даже в самом маленьком коллективе свой организатор досуга, острослов, чтец, танцор, затейник, запевала…

Уезжал я из Колыбелки вечером. По пыльной дороге навстречу тянулись скрипучие возы сена.

На последней подводе, спиной ко мне, сидел черный от загара парень с новенькой, видимо, недавно купленной гармошкой. Рядом с ним — две девушки в полинявших на солнце сарафанах. Парень, склонив голову набок, старательно отыскивал на клавишах нужные звуки. Девушки нестройно, вполголоса следовали за напевом.

Увидев, что я остановился и слушаю, обогнавший меня колхозник, как бы извиняясь, сказал:

— Наши, колыбелковские. Учатся… — и добавил: — А песня у них обязательно получится…

_{Фото автора. 5 августа 1956 г.}

«Зеленые» берут верх

— Телеграмма! Телеграмма от министра!

Не часто приходят на стройку телеграммы от министра, а ребята, которым от роду всего по 18 лет, может, ни разу в жизни еще не видели телеграммы с ярко-красной надписью: «Правительственная». Телеграмма побывала в конторе, обошла уже не одну бригаду и теперь попала к каменщикам. Подошел бригадир Александр Тимофеевич Медведьев: