В собачьей шкуре - [11]

Для Сириуса это было существенное облегчение. Ошейник больше не чесался, хотя и звенел еще назойливее, чем раньше. Той ночью, немного повозившись под кроватью Кэтлин, он сумел зацепиться ошейником за одну из кроватных пружин и попытался стащить его, отступая назад. Ошейник застрял у него за ушами. Было больно. Ошейник не сдвигался. Сириус не мог его ни снять, ни надеть обратно. Он даже не мог отцепить ошейник от пружины. Его уши его убивали. Он запаниковал, завизжал и запрыгал, раскачивая кровать.

Кэтлин с криком села.

— Лео! Помоги! У меня под кроватью привидение! — Она немного успокоилась и добавила: — Что ты там такое делаешь, Лео? — После этого Кэтлин включила свет, встала и заглянула под кровать. — Глупый щенок! Как ты ухитрился так застрять? Сиди спокойно. — Она отцепила Сириуса и вытащила его из-под кровати, и он в порыве благодарности облизал Кэтлин все лицо. — Перестань, — сказала Кэтлин. — И давай спать.

Сириус послушно свернулся у Кэтлин на кровати и подождал, пока она не уснула. Затем он слез на пол и снова начал чесаться. И как только рядом никого не оказывалось, он принимался усердно чесаться, всегда в одном и том же месте, в складках кожи под подбородком. Было не слишком больно, и все же вскоре он заполучил очень удовлетворительную ссадину.

— Твоей лошадке ошейник туговат, — сказал Кэтлин громовой голос. — Посмотри.

Кэтлин посмотрела и почувствовала себя ужасно.

— О, мой бедный Лео! — Она ослабила ошейник еще на три дырочки.

Этой ночью, к своему великому удовлетворению, Сириус обнаружил, что может оставить ошейник висящим на кроватной пружине, а сам — бегать по дому так, что единственным сопровождающим его звуком был негромкий стук когтей. Не так-то легко оказалось надеть ошейник обратно. Кэтлин еще дважды просыпалась, думая, что у нее под кроватью привидение, прежде чем Сириус сообразил, что просовывать голову в ошейник надо с другой стороны. Тогда ошейник соскакивал с пружины и надевался ему на шею одним аккуратным движением. Он свернулся на кровати Кэтлин, очень довольный собой.

От этого достижения уверенность Сириуса в себе сильно выросла. Он начал подозревать, что может решить почти любую проблемы, если как следует ее обдумает. Может, у него и неуклюжее тело, но соображает он не хуже кошек. Он очень вовремя это понял, потому что однажды после обеда, когда Кэтлин, Робин и Бэзил были на прогулке, еще когда Сириус знал всего несколько слов из человеческой речи, Тибблс сделала все возможное, чтобы избавиться от него навсегда.

Сириус, которому было скучно и одиноко, тихо забрался на диван и уснул там. Ему нравился этот диван. Он считал несправедливым, что люди не пускают его в самые удобные места в доме. Но он решился только подремать. По второму этажу ходила Даффи. Похоже, сегодня она решила остаться дома, а Сириус на собственной шкуре понял, что в такие дни надо быть особенно осторожным.

Он продремал почти час, когда на него прыгнул Ромул. Он врезался в Сириуса, как бомба, выпустив когти и шипя. Сириус с визгом вскочил. Сперва он был изумлен, и только. Но Ромул был тяжел и решительно настроен. Он вцепился когтями Сириусу в спину, и Сириус, секунду или около того, не мог его стряхнуть. В эти секунды Сириус пришел в ярость. Она была словно язык зеленого пламени у него в голове. Как Ромул посмел! Сириус сбросил кота со спины и погнался за ним, рыча и оскалив все свои острые белые зубы. Ромул только один раз на него оглянулся, перепрыгнул через подлокотрик дивана и исчез. Зубы Сириуса щелкнули в воздухе. Когда он добрался до ковра, Ромула нигде не было видно.

Пузырящееся шипение привлекло внимание Сириуса к Рему, который стоял, выгнув спину, на пороге мастерской. Дверь в мастерскую была открыта. Рем скалился и плевался. Зеленая ярость Сириуса вспыхнула еще ярче. Он ответил глубоким раскатистым рычанием, которое удивило его самого почти так же, как Рема. Шерсть у него на спине и плечах вздыбилась, а глаза вспыхнули зеленым пламенем. Рем уставился на этот кошмар из глаз, зубов и вздыбленной шерсти, и его собственная шерсть стала подниматься, подниматься и подниматься, пока он не стал казаться чуть ли не в два раза больше, чем был. Он плюнул. Сириус зарычал, как мотоцикл, и медленно двинулся вперед на напряженных лапах, чтобы разорвать Рема на кусочки. Он был зол, зол, зол.

Рем только и дожидался того, чтобы Сириус двинулся к нему. Затем он безо всякого мужества или достоинства метнулся в сторону. Он сделал то, что хотела его мать, но даже ради Тибблс он не собирался глазеть на этот кошмар дольше необходимого. Когда Сириус добрался до двери в мастерскую, Рема нигде не было видно. Была только Тибблс, одна на пыльном полу в середине комнаты.

Перед входом в мастерскую Сириус остановился. Несмотря на пылавшую в нем ярость, он осознал, что что-то здесь не так. Эта дверь должна быть закрыта. Видимо, Тибблс ее открыла. Видимо, она пытается заманить его внутрь с какими-то своими целями. Осторожность велела не поддаваться на провокацию. Но ему всегда хотелось осмотреть мастерскую и магазин, и он по-прежнему был очень зол. Чтобы посмотреть, что будет дальше, он еще немного приоткрыл дверь и грозно зарычал на Тибблс.