В снежных горах Непала - [85]

— Тогда я согласна, чтобы ты стал моим папой, — малышка доверчиво взяла его за руку, а Сантош счастливо улыбнулся Маше, да так и застыл, глядя в её глаза.

Кажется, родители смирились с тем, что их дочь уедет в Непал. Ольга Васильевна грустно вздыхала, глядя на внучку, снова и снова расспрашивала Сантоша о его стране, о людях, её населяющих. Маша в разговор не встревала, лишь удивлялась про себя его обширным знаниям, касались ли они традиций и обычаев непальцев или промышленности и сельского хозяйства. Она видела, что мать мнётся и не решается что-то сказать и гадала, что же это такое. И догадалась же!

— Сантош, покажи, каков ты в своей второй ипостаси, маме с папой интересно на тебя посмотреть!

Он с сомнением, смущённо посмотрел на неё: — я могу, конечно, но боюсь напугать…

— Ну что вы, Сантош! — Александр Николаевич ободряюще ему улыбнулся, — вы же… э-э-э… себя контролируете?

— Абсолютно! Можете не сомневаться! — уверил Сантош.

Схватив за руку, Маша увлекла его в соседнюю комнату, скомандовала: — раздевайся! — он хитро прищурился:

— с удовольствием! — Притянул её к себе, крепко обнял, и она почувствовала пульсацию и твёрдость. Скользнула ладошкой вниз, осторожно сжала. Он застонал, заурчал, положив сверху её пальцев свою большую ладонь, с силой прижал, стиснул, одновременно отыскивая губы, впиваясь нетерпеливым жадным поцелуем.

— Тебе же больно, наверно! — она попробовала чуть слабее сжимать его пенис, он возмущённо замычал. Не отрывая губ, завозился, протискивая своё бедро между её ног. Маша опомнилась, с силой оттолкнула его:

— Сантош, ты с ума сошёл! Там же всё слышно! Давай, раздевайся и оборачивайся, пусть они посмотрят, какой ты красавец!

Он ревниво спросил: — а сейчас я не красавец?

Маша засмеялась: — ты что, к себе ревнуешь?

— Нет, ты ответь, — я тебе нравлюсь в человеческом обличье?

— Ты невозможный, — она вздохнула, — я в кого влюбилась-то, как ты думаешь? В ирбиса, что ли?

— Кто тебя знает, — пробурчал он, раздеваясь, — вон тебе как мой хвост нравился!

Маша первой вышла к родителям и дочери, следом показался снежный барс. Он остановился в дверях комнаты, давая людям возможность привыкнуть к его виду.

Ольга Васильевна ахнула. Схватив Анютку, прижала её к груди, глядя на зверя испуганными глазами. Александр Николаевич побледнел, поискал глазами какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать в качестве оружия. Лишь Анютка смотрела на барса любопытными глазами, а потом и вовсе принялась выкручиваться из бабушкиных рук.

Хмыкнув, Маша подошла к ирбису, села рядом с ним на пол, обняла за шею: — чего вы испугались? Сантош же сказал, что полностью контролирует своего зверя. И вообще, при обороте его разум сохраняется. — Она протянула руку к дочери: — иди сюда, Анютка, посмотри, в какую большую кошку умеет превращаться Сантош! — тот возмущённо фыркнул, носом толкнул Машу в бок. Она бы упала, если бы не успела опять обнять его. Он лизнул её в щёку и лёг, вытянув передние лапы и положив на них тяжёлую голову.

Родители недоверчиво и с опаской смотрели, как дочь обнимает громадного зверя, ласково теребит маленькие круглые уши, щекой прижимается к морде в угрожающей близости от пасти с большущими белоснежными зубами.

Анютка незаметно сползла с бабушкиных колен, нерешительно подошла к матери:

— Он из цирка к нам пришёл, да?

Маша обняла дочь и посадила её Сантошу на спину. Ольга Васильевна поперхнулась воздухом, но ничего не сказала. Анютка погладила барса по спине:

— Он мне нравится! Правда, мама, он красивый?

— Да, моя хорошая, конечно красивый. Только он не из цирка. Это Сантош, он умеет превращаться в этого зверя.

— А он меня будет на спинке катать?

Маша засмеялась:

— Сантош, встань, пожалуйста. А ты, Анютка, сядь как следует и держись за шерсть. — Она помогла дочери усесться на ирбисе верхом и обнять его за шею. Сантош медленно встал и двинулся по комнате. Анютка в восторге завизжала, подпрыгивая принуждала его двигаться быстрее. Зверь остановился около Ольги Васильевны. Та опасливо отодвинулась, а Александр Николаевич протянул руку и погладил Сантоша. Задумчиво сказал:

— Вот и не верь после этого сказкам. Не представляю, как это возможно — человеку превратиться в зверя? Да ещё такого громадного хищника… Как же ты, дочь, будешь жить-то с ним? А вдруг зверь возьмёт верх над человеком? — Барс понуро опустил голову и лёг у Машиных ног. Она обхватила большую голову обеими руками, прижала к своей груди, твёрдо сказала: — Папа, Сантош никогда этого не допустит, а я люблю его и выхожу за него замуж!

Глава 26

Они остались ночевать у родителей. Маша хотела бы вернуться домой, но Александр Николаевич уговорил её — ему хотелось поближе познакомиться с будущим зятем. Сантош не возражал, предоставил всё решать Маше. Она колебалась: в понедельник утром надо на работу, Анютке — в садик, а дома работы непочатый край. Да ещё Сантош свалился, как снег на голову. Признаться, она растерялась. Сантош, с его обычной самоуверенностью и отсутствием склонности к компромиссам, даже и мысли не допускал, что она может, на некоторое время, остаться в России для решения всех возникших проблем. Несмотря на то, что Маша клятвенно уверяла его, что они с Анюткой немедленно приедут, как только всё утрясётся, он самым бесцеремонным образом игнорировал её доводы. В его изложении всё выглядело легко и просто. Визы для них он обещал получить сразу же, как только доберётся до непальского посольства, с Машиной работой тоже не видел никаких проблем: — напишешь в понедельник заявление и всё, ты свободна. Даже денег никаких не надо, я привёз достаточно, чтобы оплатить ваш переезд. С детским садиком ещё проще, я думаю. Да, ещё прививки ребёнку… Ну, тут уж я сам разберусь, что нужно, а без чего можно и обойтись. Нечего её травить всякой гадостью. — Маша тщетно пыталась доказать ему, что с работой не всё так просто. Её приняли на должность преподавателя на её родной кафедре. Профессор Рубинштейн необыкновенно гордился своей ученицей и всячески её поддерживал. Нет, она не могла вот так бросить всё и уйти. Необходимо найти замену. Маша чувствовала себя ужасно неловко, представляя, как огорчится и расстроится профессор, узнав об её отъезде. Да ещё нужно продать квартиру… Те ещё заморочки!