Лора, как выяснилось, прибыла на остров за день до меня. Мэдди привезла ее как запасного информатора, на случай, если мой транс не поможет найти убийцу Тони. Мэдди предусмотрительно расселила нас с Лорой, чтобы она не влияла на мой транс, — упрятала ее на половине прислуги. Но когда улеглась суматоха, мы с Лорой подолгу и откровенно говорили о Тони. Иногда — вместе с Мэдди. Мы вспоминали, как неистово Тони стремилась быть честной с людьми и с собой, говорили об ее красоте, о том, каким хорошим врачом она была.
Думаю, тяжелее всех было Лоре. Она часто плакала — и часто нас веселила, несмотря на свою боль. Ей было тяжело, потому что Тони погибла как раз тогда, когда Лора вовсю сражалась со своей медикаментозной зависимостью и всю ненависть к себе и гнев на себя устремила на Тони. Вот в чем она раскаивалась больше всего. Вместо того, чтобы орать на Тони — в то утро, перед моим домом, — она должна была сказать, как она ее любит. Невысказанная любовь. Это я понимал, это — рана, которую труднее всего залечить.
— Но конечно же, Мэдди, великая провидица и целительница, попыталась сделать именно это. Несколько раз гипнотизировала Лору и в конце концов сумела ее успокоить. Не знаю доподлинно, как это было, но понял так, что Мэдди повела подсознание Лоры в прошлое и в трансе Лора как бы встретилась с Тони и все исправила.
Что до меня, то я избегал гипнотических сеансов — по крайней мере эту неделю. Все, я не буду больше возвращаться к Тони. Однажды я разыскал ее, открыл в ней новые глубины — и в себе тоже. Разобрался во многом. Настало время оторваться от прошлого и двинуться обратно, в настоящее.
М-да, настоящее… Я не очень хорошо понимал, что это значит. Мэдди предложила мне работу: она хотела, чтобы я переехал на остров и работал на нее. Я долго это обдумывал. Оставить техническую писанину и заняться расследованиями под гипнозом — быть глазами и ногами моей сестры. Это по меньшей мере соблазнительно. В частности, потому, что мне никогда больше не придется толковать об открывалках для гаражных дверей.
