В сладостном плену - [3]

Она, конечно, подозревала, что после вчерашней помолвки все присутствовавшие на ней и, прежде всего, Эдуард заснули хмельным сном, однако кто-то может ее и услышать. Комната жениха находилась рядом с ее собственной, а горничная Бретаны занимала крошечный закуток на другом ее конце. Наверняка этот громила и его люди не прошли незамеченными мимо караульных у подъемного моста и башенной охраны.

Бретана собрала всю свою храбрость и пронзительным голосом, о котором она у себя и не подозревала, закричала:

— Эдуард, Бронвин! Это Бретана, на меня напали!

Она с тревогой ожидала, что незнакомец тут же бросится утихомиривать ее, однако ответом на эту попытку была мертвая тишина. Подобно мощной стене, Торгуй перегораживал пространство между ней и дверью. Хоть Бретана и считалась высокой, однако скандинав был выше ее, по крайней мере, на две головы. Нечего было думать о том, чтобы прорваться сквозь такую преграду. Однако если быть попроворней, то можно опередить его и добежать до закрытого ставнями окна.

Как одержимая Бретана мгновенно перебросила свои голые ноги над краем постели, ступив на раскрошенные на полу цветы ромашки. С проворством дикой кошки она выпуталась из тяжелого постельного покрывала и бросилась к высокой каменной арке, откуда она в более спокойные времена столько раз наблюдала за тем, что происходило на травянистом дворе замка.

В своем порывистом желании скорее добраться до закрытого окна она, насколько это было возможно, запахнула ночную рубашку. Однако ее скромность уступала желанию скорее позвать кого-либо на помощь, тем более что рубашка не очень-то скрывала ее формы. В своем порыве Бретана почти не обратила внимание на странное отсутствие у Торгуна интереса к ее намерению.

В мгновение ока добравшись до своей цели, она что есть силы ударила ладонями по ставням и столь же быстро освободила их от щеколды. Она распахнула ставни, впустив в комнату первые лучи утренней зари, которая только-только начала заливать горизонт как раз над высокими валами Глендонвика.

— На помощь! Здесь скандинав! — Ее голос эхом отозвался в холодном утреннем воздухе, который подобно темной мантии пеленал тревожную тишину двора.

Длинные льняные пряди растрепанных волос Бретаны водопадом скатились на ее нежное лицо и обнаженные плечи. Отчаянно пытаясь высмотреть хоть кого-то, кто бы пришел ей на помощь, она так далеко высунулась из окна, что еще одно неосторожное движение, и она бы не удержалась и упала на расположенное двумя этажами ниже караульное помещение у ворот замка.

Не дожидаясь на свой первый призыв, она вновь прокричала:

— Умоляю, помогите же!

И на этот раз ответом на ее отчаянный крик была безнадежно жуткая тишина.

— Твои родичи тебе уже не помогут, — нарушил тишину глухой голос Торгуна.

Его ответ был преисполнен уверенности, которая повергла Бретану в еще больший ужас.

Внезапно вспомнив про свою наготу, Бретана подняла с пола рубашку, валявшуюся на полу у окна. Пытаясь закрыться от дерзкого взгляда викинга, она плотно прижала ее к телу, повернулась к нему лицом и, пораженная его мрачными словами, спросила:

— Ты что их всех убил?

— Они невредимы. А теперь одевайся. — Увидев, что она не шелохнулась, он добавил:

— Или я это сделаю сам.

Что бы ни случилось с Эдуардом и остальными обитателями и гостями замка, было ясно, что ей нечего рассчитывать на них. Никто не отозвался на ее призывы, а каменное спокойствие незнакомца говорило об отсутствии у него и тени страха. Люди в замке или были убиты, или же не могли сделать ни единого движения под острыми мечами викингов.

— Ну что, помочь? — Торгуй подошел ближе к открытому окну, у которого по-прежнему стояла Бретана.

На таком близком расстоянии от него она еще более явственно осознала, как высок викинг. Таких великанов Бретана в своей жизни еще не видела. А уж если говорить об Эдуарде, так он вообще ниже ее ростом. В общем-то это и не удивительно, поскольку в свои семнадцать лет девушка была выше любой женщины в замке. И, тем не менее, никто из воинов Эдуарда не мог соперничать с этим громилой. Из сделанного ей неприятного открытия следовал один очевидный вывод — если этот язычник захочет справиться с ней, то вряд ли она сможет хоть как-то противиться этому.

— Не надо, я сама. — Ее резкий ответ сразу же заставил его остановиться.

Теперь Торгун стоял прямо перед ней, своими спокойными серыми глазами пристально и неподвижно всматриваясь в глаза Бретаны. Она не делала никакой попытки одеваться до тех пор, пока он не отойдет. Девушка внезапно поняла его намерения, у нее перехватило дыхание, и все ее существо переполнилось стыдом и гневом. Так вот оно что! Он хочет наблюдать за тем, как она будет одеваться!

— Подожди за дверью, и я подготовлюсь к своему вынужденному путешествию. — В ее выразительном ответе смешивались негодование и покорность.

На лице Торгуна, до того выражавшем каменное спокойствие, на этот раз промелькнуло нетерпение:

— Дорогая леди, могу уверить, что в данный момент меня мало интересует ваша скромность, и еще меньше удовольствие, которое наверняка может дать ваше тело. У нас мало времени, надо торопиться, — резко произнес он с явным беспокойством.