В Шторме - [19]

Более того, впервые за многие годы, присутствие какого-то человека заставляло Хана подавленно и тревожно молчать.

.

.

.

Палпатин вынуждал себя замедлять темп, но когда наконец достиг лорда Вейдера, он все же был не в силах скрыть пылкое нетерпение в голосе:

— Встаньте, встаньте, друг мой. Ваша миссия была успешна.

Это был не вопрос.

— Да, мой Мастер.

Палпатин ощутил толику нежелания и тщательно скрытую неловкость в этих словах — что принесло медленную, едва уловимую улыбку на его узкие потрескавшиеся губы; не потому, что Вейдер испытывал подобное, а потому, что испытывал и тем не менее ничего не предпринял. Контроль любого уровня приносил удовлетворение — а контроль кого-то со способностями Вейдера приносил еще и безмерное удовольствие.

— Хорошо. Очень хорошо. Вы преуспели, — легко похвалил Палпатин, переводя взгляд на шаттл.

Вниз по трапу спускались медицинские репульсорные сани; их пассажир был присоединен к специально встроенной капельнице, удерживающей его в бессознательном состоянии.

Палпатин ждал, не сводя с саней пристального взгляда. Когда они стали приближаться, он ощутил кое-что — некую сильную вспышку беспокойства и заботы. Он тотчас взглянул в сторону источника, находящегося позади нескольких рядов штурмовиков.

— Его компаньоны, — явно ощутив то же самое, просто пояснил Вейдер.

Палпатин нахмурился… Он ощутил нечто важное — что-то далекое и знакомое.

— Лея Органа, — понял он, улыбнувшись — вспомнив девушку по ее нечастому присутствию во дворе; ее отец всегда сильно ограждал ее. Должно быть, он был таким же предателем, как и она. Но как бы там ни было, она лишь на миг завладела его вниманием; желтые болезненные глаза жадно вернулись к саням. Он когда-то хотел, чтобы ее привели к нему в оковах, чтобы она ответила за свои преступления — теперь же она фактически не стоила его внимания, будучи полезной только для одного. Но очень полезной — как он надеялся. Да, у него были планы насчет этой маленькой мятежной принцессы.

Он злобно улыбнулся, не сводя взгляд со своего большого приза.

Он очень давно ждал этого момента, с тех самых пор, как узнал о существовании Скайуокера. Он готовился к нему, предвкушал и тщательно планировал — составляя планы внутри планов и страстно ожидая, когда их можно будет претворить в жизнь. Прошло долгое время — но так было с большинством важных вещей в его жизни. Он был терпеливым человеком. И знал, что это осуществится точно так же, как и все остальное, несмотря на лучшие усилия джедая.

Полностью забыв о своей трости, он сделал три быстрых шага к приближающимся саням и склонился к неподвижному человеку, так долго бывшему отравой его жизни — предзнаменованием, висящим цепью на шее.

Единственной реальной угрозой его господству…

Долгие секунды Палпатин безмолвно вглядывался в мальчишку, склонив набок голову и впитывая желтыми глазами черты его лица. Закрытые веки слегка задрожали — возможно, при некотором отдаленном ощущении.

— Он едва вырос — чуть старше, чем падаван, — Палпатин обратился к Вейдеру, говоря насмешливым и презрительным тоном. — Как он так долго мог ускользать от вас?

Затем он протянул руку, резко контрастирующую своей пепельной бледностью на фоне темных кровоподтеков мальчика, почти касаясь его виска и замечая, как тот вздрагивает.

— Но какая сила… — Палпатин поднял злобный, ядовитый взгляд на Вейдера, переходя от язвительности к понукающему шепоту, который слышали лишь они двое: — Все, чем когда-то был ты.

Вейдер оставался тихим — безразличным. Он знал, что его Мастер будет стремиться как можно скорее вбить клин между ним и сыном. И он знал почему.

Палпатин отвернулся, удивленный нарочитым спокойствием Вейдера, понимая, что его слуга попытается использовать мальчишку против него — и, вероятно, уже пытался это сделать. Но Вейдер всегда был крайне нетерпелив, крайне порывист. Слишком груб для достижения какого-либо результата в такой щепетильной ситуации — кроме результата, служившего целям Палпатина, разумеется; Вейдер всегда служил им, хотел он этого или нет.

Как будет делать и его сын.

Палпатин вновь стал разглядывать мальчишку, более внимательно… и остановился; скрипучим, низким от недовольства голосом произнес:

— Вы повредили моего джедая, лорд Вейдер.

Вейдер чуть приподнял подбородок:

— Его было… трудно сдерживать.

— Он — джедай, — ответил Палпатин презрительно.

— Он — куда больше, — парировал Вейдер, понимая, что Император знал это, но все же осторожно пряча любые вызывающие интонации в своем голосе. Любую гордость.

Несколько долгих секунд Палпатин держал на нем свой взгляд, потом отвернулся, чувствуя отвращение.

— Доставьте в его комнаты, — и глядя наконец на компаньонов мальчишки, — а этих отправьте на тюремный уровень. Если вы еще способны к этому.

Он развернулся и ушел, не потрудившись ответить на глубокий поклон Вейдера.

.

.

.

Палпатин нетерпеливо шел в комнату, где был устроен его новый джедай; пламенно рыжеволосая Мара Джейд следовала в двух шагах позади; ее недовольство новым «проектом» Мастера буквально трубило в Силе — и, безусловно, стало причиной, почему он взял ее с собой. Ее работа состояла в точном следовании его приказам и требованиям — что хотела или предпочитала она, не имело значения. Так было всегда.