В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть - [85]

Осталось всего восемь недель до момента, когда я уже не смогу говорить естественным путем и стану зависим от разработок Фонда. Но то, чем мы займемся в следующие два дня и после, не просто очень важно лично для меня: это важно для любого человека с тяжелой инвалидностью – и для всех нас.

Конечно же, Фонд станет проблеском надежды для тех, кто сейчас утратил ее. И в то же время осветит путь развития искусственного интеллекта во всем мире. И чем ярче сияет наше пламя, тем больше людей захочет присоединиться к команде и разжечь его. Никогда не забывайте: мы – хранители этого пламени. И в сердце его всегда будет человек и человечность.

Я знаю: эти два дня готовят нам множество разочарований. Знаю – мы обнаружим огромные пробелы в своем образе мыслей и придем от этого в ужас. Знаю – мы будем уставать и ошибаться. Но это нормально. Мы все – в начале удивительного путешествия. Нет необходимости сразу все делать правильно. Нужно просто отважно шагнуть в сторону лучшего будущего. Я бесконечно горжусь тем, что разделю это путешествие с вами. И позвольте от всего сердца поблагодарить вас за то, что выбрали отправиться в дорогу со мной.

– Она же потрясающая!

Мы уже вернулись в номер отеля, и восклицание Франсиса относилось к Ламе, сотруднице Intel, директору одной из их лабораторий.

– Она держала аудиторию целых два часа, и все внимали каждому слову!

– Не забывай: ее команда разработала все, чем пользовался Стивен Хокинг. Она семь лет с ним работала.

Впервые мы встретились с Ламой несколько месяцев назад: она прилетела из Калифорнии и провела с нами день в Лондоне. Уже ближе к вечеру съемочная группа Channel 4 попросила ее об интервью, на середине которого Лама начала назвать меня Стивеном. Я счел это лучшим комплиментом, какой только мог от нее услышать.

– Кстати, спасибо за катетер!

Я только что вспомнил об этом эпизоде и неожиданно забеспокоился, что высказанная днем благодарность была недостаточно выразительной. Я сидел на одном из множества бесконечных совещаний, когда почувствовал: мочевой пузырь переполнен. Предполагалось, что это невозможно. Годом раньше мы поменяли все мои «трубы», именно чтобы избежать подобных случаев. Через несколько секунд я пришел к выводу: причина – забившийся катетер, «выходное отверстие № 1».

Стечение обстоятельств было крайне неудачным. Довольно скоро оно стало и весьма болезненным: мочевой пузырь теперь мог в любую секунду лопнуть как шарик. Это будет еще более неудачно, решил я и неохотно подвел встречу к досрочному завершению, после чего отправился к Франсису посоветоваться.

Забившийся мочевой катетер – повод экстренно собираться в больницу, где доктор или медсестра, скорее всего, смогут его заменить (хотя на практике это умеют немногие). К счастью, мы предусмотрели подобные проблемы: Франсис, вопреки системе, прошел курсы и получил квалификацию, позволяющую ему менять катетер самостоятельно. Мы поспешно закрылись в туалете для инвалидов, где он воспользовался возможностью привести ЧАРЛИ в полностью горизонтальное положение и, используя мои ноги как стол, блестяще заменил катетер с помощью кое-каких инструментов из аптечки неотложной помощи, с которой мы не расставались. Спустя десять минут я уже присутствовал на следующем совещании.

– Это моя обязанность, – слегка удрученно, но твердо сказал Франсис. А потом развернул разговор в другое русло: – И Стив тоже великолепен, правда?

Со Стивом мы подружились недавно: он работал в лондонском филиале DXC и настолько увлекся моей идеей, что даже раздобыл себе где-то древний экземпляр «Промышленных роботов».

– И, мне показалось, Джерри говорил о возможностях стратегического партнерства?

– О, это было бы прекрасно! Если у Фонда появятся настоящие спонсоры, наше видение уже никто не оспорит. Мы сможем расслабиться. Если в него вложится какая-нибудь корпорация, все изменится; наши с тобой усилия и жертвы будут не напрасны. Они присоединятся к нам как хранители пламени…

– Вот черт!

– Что такое?

– Я забыл сказать совету, насколько этот самый совет получился разнообразным.

– В каком смысле?

– Ну, нас же восемь человек, так? Обычно в такой ситуации все представляют себе восемь белых гетеросексуальных мужчин. Но среди нас всего один такой! Круто же, правда? Я хотел предложить, чтобы мы в протоколах обозначали его как Талисмана…

Какими будут ваши последние слова?

– Представляешь, какая роскошь: я могу выбрать свои последние слова! – с энтузиазмом сообщил я Энтони. – У каждого должен быть такой шанс!

Ларингэктомия была уже неизбежна, поэтому мы нарушили сложившуюся за полвека традицию и решили не дожидаться личной встречи и не обходиться перепиской, а привести нашу дружбу в соответствие с реалиями XXI века и созвониться по видеосвязи в WhatsApp. Я сидел в кабинете. У Энтони в Чикаго было раннее воскресное утро, и он встречал его в своей роскошной квартире на сорок восьмом этаже. Из окон ее открывался (как я мог заметить по смазанной во время переключения картинке) умопомрачительный вид на город и озеро Мичиган вдалеке. В итоге Энтони поселился в паре кварталов от места, где мы оба останавливались в 1976-м.