В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть - [36]
– И не упущу!
Три дня я жил в раю – и влюблялся все больше и больше, но пришло время возвращаться к прежней жизни. Было очень больно расставаться с родственной душой, и боль эту удалось приглушить только обещанием вернуться как можно скорее, которое я дал Франсису. Вернуться – и жить с ним. В ближайшее время. Точнее, после моего двадцать первого дня рождения. То есть через три недели. Оставалось лишь устранить незначительные сложности: признаться во всем родителям и убедить руководство Имперского колледжа позволить мне отложить получение степени на неопределенный срок.
Я доехал до Паддингтона, там пересел на метро и добрался до Уимблдона, бодро прошагал вверх по холму к Риджвей, высоко подняв чемодан, – и вот, не дойдя примерно километр до станции, оказался у дверей квартиры родителей (где собирался провести всю следующую неделю). Сдержав слово, я сразу позвонил Франсису из спальни. Мы разговаривали примерно час. Потом мама заглянула в дверь и прошептала, что папа вернулся с работы. Я почувствовал, что пора заканчивать.
Оказалось, это непросто. Наконец, мы оба произнесли: «До встречи!», но ни один не повесил трубку.
Тишину нарушил Франсис:
– Ты еще здесь?
– Я всегда здесь, – ответил я, как отвечаю всю оставшуюся жизнь. – Я всегда твой.
Развилка
– И как, интересно, с этим справляются обычные люди? – неожиданно спросил Франсис, пристраивая наш «Рейндж-Ровер» на идеально расположенной инвалидной парковке прямо на набережной Торки-Харбор. За десятилетия совместной жизни мы поистине научились читать мысли друг друга, но сейчас вопрос был настолько неоднозначным, что я не нашелся с ответом.
– Прости?
– Да получают право на инвалидную парковку же! – он помахал моим парковочным удостоверением, а потом положил его под лобовое стекло. – Большинство людей не смогли бы их убедить так, как ты. Они там действительно начали гораздо строже относиться к выдаче разрешений. Сейчас их почти невозможно получить. Мне неловко было даже опросник читать, что уж говорить о его заполнении. Сколько там страниц?
– Шесть, по-моему.
– Точно! А сколько страниц мелким шрифтом ты отправил им в ответ?
– Двадцать, что ли…
Для меня это была всего лишь одна из многих анкет, которые пришлось заполнить после того, как специалист по генетике буднично описал меня как «уже серьезно ограниченного в возможностях».
– Я об этом и говорю! Ты привык держать идею в голове, структурировать ее и записывать в такой форме, что оспорить твои аргументы почти невозможно. Я бы так не смог. Держу пари, большинство тех, кому нужна инвалидная парковка, просто не в силах собрать все документы, какие требуются. Без тебя я стал бы одним из них.
Он выбрался из машины, вытащил из багажника кресло-коляску активного типа, которое стоило целое состояние (Национальная система здравоохранения приняла в этой покупке весьма символическое участие), подкатил ее к пассажирской двери и помог мне пересесть. Было раннее утро, туристы еще не заполонили пляж, доедая свой традиционный английский завтрак в отелях, гостевых домах и хостелах; но солнце уже светило ярко, легкий морской ветерок дышал теплом, а пальмы шелестели листьями.
– Давай сначала пойдем на пирс? – предложил я. Маршрут у нас всегда был один и тот же: либо сначала пирс, потом бухта, либо наоборот. Еще два лета назад этот круг отнимал у нас двадцать минут, теперь же я передвигался настолько медленно, что на все уходило около часа. – Может, увидим еще парочку медуз-корнеротов.
Корнероты, медузы размером с мусорную корзину, в последние несколько лет завели привычку отдыхать, лениво болтаясь в прибрежных водах Торки.
– А пособие на личную независимость? – продолжал Франсис, вспомнив о новом типе пособия по инвалидности. – Там сколько страниц в опроснике было?
– О, там кошмар, страниц двадцать, мне кажется!
– А твои ответы?
– Больше сорока.
Мы прошли Принцесс-Гарденс насквозь и теперь направлялись к набережной.
– Вот видишь. Большинство людей не в состоянии столько заполнить – это же небольшая книга!
– По-моему, самый сложный документ из всех, которые я заполнял в своей жизни. И на все вопросы я отвечал исходя из предположения, что система призвана усложнить получение пособия. Поэтому приложил к нему все доказательства своего состояния, какие смог выпросить у медиков. И все равно это был сущий ад.
– И при этом множество людей, оказавшихся с тобой в одной лодке, не заполнят этот опросник – потому что у них нет времени, сил или просто умения так четко излагать свои мысли. Ужасно звучит, – Франсис на минуту умолк, пока мы обходили одинокого старичка с палками, медленно ковыляющего по променаду. – Нам ведь очень повезло.
– Очень повезло, – эхом отозвался я, пока в сознании складывалась и пробивалась наружу непроверенная, не до конца продуманная мысль. – Послушай, мне тут в голову пришло… Всю жизнь мы были вдвоем против целого мира. Как на острове. Мы не нуждались в остальных, а они не принимали нас. Но сейчас, возможно, настал момент, когда им без нас не обойтись…
Напротив нас возвышался театр «Принцесс», впереди тянулся старый викторианский пирс. Мы свернули чуть левее и ступили на его дощатый настил, под щелями которого плескалось море.
В монографии проведено системное исследование истории советско-польских переговоров 1918–1921 гг., выделен отдельно белорусский вопрос. Определена периодизация переговорного процесса, выделены неофициальная и официальная части советско-польских переговоров. Изучены позиции советского и польского правительств в отношении к белорусским землям, определено влияние стран Антанты и США на переговорный процесс. Подробно рассмотрен вопрос формирования белорусского участка советско-польской границы и процесса ректификации.
Жить в современном мире, не взаимодействуя с искусственным интеллектом и не подвергаясь его воздействию, практически невозможно. Как так получилось? И что будет дальше? Меняют ли роботы наш мир к лучшему или создают еще больше проблем? Ответы на эти и другие вопросы, а также историю развития ИИ – от истоков и мотивации его зарождения до использования умных алгоритмов – вы найдете на страницах книги Питера Дж. Бентли, эксперта в области искусственного интеллекта и известного популяризатора науки. Для широкого круга читателей.
Мы живем в необычном и удивительном мире, в котором находимся далеко не на первом месте. Однако каждому из нас выпал уникальный шанс – родиться человеком разумным. Ученый, популяризатор науки и ведущий проекта «Умная Москва» Евгений Плисов последовательно делится увлекательными фактами из разных областей науки, чтобы показать, насколько интересен и прекрасен окружающий нас мир, почему нельзя терять любознательность и как научное мировоззрение может изменить вашу жизнь. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
ОТ АВТОРОВ Почти три четверти века, прошло с тех пор, как появились первые русские художественные открытки и их собиратели. В настоящей брошюре авторы поставили своей задачей дать краткие сведения о появлении и распространении открыток, характеристику различных существующих типов открыток, ознакомить с существующими способами их систематизации, хранения и экспозиции. Большое значение авторы придают своей попытке осветить возможности использования открыток в пропагандистской и агитационно-массовой работе, в качестве наглядного учебного пособия, а также роль открыток в деле воспитания художественного вкуса широких трудящихся масс.
Это уникальное устройство перевернуло наши представления об античном мире. Однако история Антикитерского механизма, названного так в честь греческого острова Антикитера, у берегов которого со дна моря были подняты его обломки, полна темных пятен. Многие десятилетия он хранился в Национальном археологическом музее Греции, не привлекая к себе особого внимания.В научном мире о его существовании знали, но даже ученые не могли поверить, что это не мистификация, и поразительный механизм, использовавшийся для расчета движения небесных тел, действительно дошел до нас из глубины веков.
Пособие призвано развить в школьниках, студентах и начинающих журналистах умение создавать красивые, яркие и точные образы, оставаясь в рамках существующего русского языка, не вульгаризируя его англицизмами, жаргонными словами и разговорной речью низкого уровня. Задача, поставленная автором, довольно амбициозна: не только научить правильной письменной речи, но пробудить вдохновение к созданию таких текстов и дальнейшему совершенствованию. Адресована студентам факультетов журналистики и филологических факультетов, а также тем, кто стремится грамотно и образно излагать свои мысли на бумаге.