В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть - [31]
Я перехватываю инициативу
Ответы на этот революционный манифест сложностью и полярностью напоминали наши впечатления от путешествия по Карибским островам. Среди них были и великолепные, и откровенно отвратительные. Большинство начинались с выражения сочувствия. В некоторых вспомнили, что сочувствия достоин и Франсис. Но на этом сходство заканчивалось.
Некоторые далекие и малознакомые люди изо всех сил старались поддержать нас и предложить какое-нибудь решение. Некоторые близкие (как я думал) друзья нашли информацию о моем диагнозе неприятной и сообщали об этом в таком тоне, что становилось ясно: я должен был получше подумать, прежде чем писать им об этом. Некоторые бывшие коллеги прислали длинные ответные письма, в которых просто пересказывали прочитанное своими словами.
Нашлись и те, кто, быстро пробежавшись по моему выстраданному тексту, рассказывал в ответ о чем-то другом и никогда больше не возвращался к обсуждению проблемы. С этим я уже сталкивался в Торки.
К моменту постановки диагноза мы близко дружили с Винни уже лет двадцать. Он внимательно слушал, как мы с Франсисом рассказываем новости, объясняем, что теперь будет, и просим его не беспокоиться. Потом поморщился и произнес первые за все это время слова:
– Иногда у меня покалывает руки и ноги.
– Прости?
– Руки иногда слегка немеют.
Мы с Франсисом в недоумении переглянулись. Винни истолковал это как сигнал продолжать:
– А иногда я засыпаю, а потом резко просыпаюсь.
Тут Франсис почувствовал необходимость вмешаться.
– Ты услышал хоть слово из того, что мы тебе сейчас говорили?
– Конечно. Но я боюсь, что со мной что-то не так!
В общении с Винни это было обычное дело: он обладал множеством прекрасных качеств, но время от времени вел себя как тот еще эгоист. Когда у Франсиса умерла мама и мы попытались сообщить об этом Винни, тот немедленно ответил:
– У меня в последнее время часто голова болит…
Особенно ярко на его фоне выделялись те немногие друзья, кто предлагал практические действия, а не слова. Энтони, все еще управлявший миром оперы напрямую из Чикаго, передал мне контакты специалистов по музыкотерапии. Мой давний друг Свен (мы познакомились, когда он еще работал консультантом по вопросам управления) теперь стал членом правления Sanofi (фармацевтической компании, производившей рилузол, препарат, который я принимал) и заказал для меня обзор всех мировых исследований, имевших хоть какое-то отношение к тому, что я собирался сделать. Мишель, с которой я дружил с тех пор, как сам работал консультантом по вопросам управления, решила сосредоточиться на поисках помощников – и проехала сотню километров, чтобы обсудить это поподробнее.
– Нужно заговорить о тебе как можно громче! Если ты собираешься вдохновлять кого-то начать исследования, способные навсегда изменить представление о полной потере дееспособности, этот кто-то сначала должен о тебе узнать.
– Беда в том, что мои старые контакты уже слишком стары. И никто из тех, с кем я работал, не может подсказать новых.
– Ладно. Если ты не знаешь, кто нам нужен, значит, нужно заставить их связаться с тобой, а не наоборот.
Давным-давно, еще до того, как мы впервые встретились пятнадцать лет назад (меня тогда пригласил председатель правления ВВС, чтобы проанализировать неписаные правила компании), Мишель отвечала за шестьдесят часов новостных выпусков в день. Поэтому я даже не сомневался: она знает, кого спрашивать.
– Понятия не имею, кому позвонить. Дай подумать. До связи.
Спустя несколько дней она, как и обещала, прислала мне письмо с предложением связаться с колумнисткой The Times Magazine Мелани Рид. Много лет назад она получила травму во время занятия верховой ездой и оказалась почти полностью парализована. Теперь она вела колонку «Позвоночный столб(ец)», снискавшую ей популярность и награды. Прямых контактов Мелани у Мишель не было, но они были в редакции, а значит, стоило попытаться. Сама Мишель собиралась переговорить с кем-то по имени Пат. Этот человек раньше работал под ее началом на ВВС, а теперь руководил успешной телекомпанией Sugar Films. Возможно, он тоже сможет что-то предложить – или даже заинтересуется и подключится к нашей работе. В конце письма Мишель подытоживала: надо выходить в социальные сети.
У меня ушла примерно вечность на попытку сформулировать относительно краткое, но убедительное обращение, описывающее мой взгляд на перспективы счастливой жизни с БАС. Потом я дозвонился-таки до редакции The Times Magazine и получил – после ожидаемо долгого разговора – адрес электронной почты госпожи Рид. Отправил ей письмо. Оно вернулось. Два дня спустя Мишель нашла альтернативный вариант. Я попытался написать туда. Мне не ответили.
Уже минуло две недели, когда я получил неожиданное оповещение о входящем письме от Мелани. Оно было исполнено поддержки. Так завязался диалог в лучших традициях двадцать первого века: искренний, дружелюбный, информативный, познавательный, ободряющий и полностью беззвучный. Незадолго до моего дня рождения, спустя месяц с того дня, как мы начали общаться, 14 апреля 2018 года в The Times Magazine вышла колонка Мелани обо мне. Быстро введя читателя в курс дела, дальше она писала:
Несколько сотен околонаучных фактов из нашей жизни, собранных слушателями «Серебряного дождя».
В монографии рассматривается современная литература Великобритании во всем многообразии ее авторов, жанров и направлений. Творчество британских писателей, жанровое разнообразие и популярные темы их произведений исследуются в первой ее части. Во вторую часть вошли материалы, посвященные проблемам взаимодействия литератур, художественному переводу, англо‐русским культурным контактам. Для филологов, культурологов, специалистов в области межкультурной коммуникации, а также для всех, кто интересуется литературой Великобритании.
ОТ АВТОРОВ Почти три четверти века, прошло с тех пор, как появились первые русские художественные открытки и их собиратели. В настоящей брошюре авторы поставили своей задачей дать краткие сведения о появлении и распространении открыток, характеристику различных существующих типов открыток, ознакомить с существующими способами их систематизации, хранения и экспозиции. Большое значение авторы придают своей попытке осветить возможности использования открыток в пропагандистской и агитационно-массовой работе, в качестве наглядного учебного пособия, а также роль открыток в деле воспитания художественного вкуса широких трудящихся масс.
Книга известного советского модельера Вячеслава Зайцева посвящена раскрытию проблем, связанных с ролью моды в жизни общества, с ее социальным и нравственным аспектами. Хотя на страницах книги читатель встретит примеры прошлого, это не исторический очерк, а книга, поднимающая злободневные вопросы, волнующие многих наших современников. Автор не только делится своими мыслями о путях развития моды, рассказывает о своем отношении к ее различным тенденциям и направлениям, но и знакомит читателя с советской школой моделирования, пытается научить серьезно и вдумчиво относиться к своему внешнему облику. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Это уникальное устройство перевернуло наши представления об античном мире. Однако история Антикитерского механизма, названного так в честь греческого острова Антикитера, у берегов которого со дна моря были подняты его обломки, полна темных пятен. Многие десятилетия он хранился в Национальном археологическом музее Греции, не привлекая к себе особого внимания.В научном мире о его существовании знали, но даже ученые не могли поверить, что это не мистификация, и поразительный механизм, использовавшийся для расчета движения небесных тел, действительно дошел до нас из глубины веков.
Пособие призвано развить в школьниках, студентах и начинающих журналистах умение создавать красивые, яркие и точные образы, оставаясь в рамках существующего русского языка, не вульгаризируя его англицизмами, жаргонными словами и разговорной речью низкого уровня. Задача, поставленная автором, довольно амбициозна: не только научить правильной письменной речи, но пробудить вдохновение к созданию таких текстов и дальнейшему совершенствованию. Адресована студентам факультетов журналистики и филологических факультетов, а также тем, кто стремится грамотно и образно излагать свои мысли на бумаге.