В шаге от рубежа - [26]

Лорд быстро привёл себя в порядок и прогнал страх, одними только губами произнеся слова недовольства. Привычка не поддаваться эмоциям в данный момент помогла Глейгриму. Порой она, по мнению приближённых, мешала лорду видеть некоторые важные вещи и проявлять человечность.

Мертвецы шли первыми и принимали на себя запас стрел, которые совершенно не страшили их, если не пронзали голову, – но об этом кузнецы Раяла позаботились в первую очередь, соорудив до омерзения некрасивые и кривые шлемы. У некоторых из них были погнуты края, часть имела заусенцы, пятна ржавчины, слишком толстые края или вмятины. Такие средства защиты не сумел бы надеть ни один из живых, и не только потому, что те давили и жали со всех сторон, скорее всего, царапая необработанными гранями кожу и рискуя занести заражение, но и имели совершенно закрытое пространство, кроме области глаз.

В шлемах не было отверстий для рта и носа, они не позволяли их обладателям поворачивать голову. Осмотр поля боя в одном из таких совместных произведений кузнецов и плотников, сумевших укрепить чуть ли не вёдра металлическими пластинами, можно было смело назвать весьма и весьма сложной задачей.

Олира, стоило леди увидеть творение рук недоучек-подмастерий, заявила, к слову, весьма верно, что если бы на верных слуг Раяла надели сундуки с прорезями, то даже такое зрелище не сумело бы сравниться своей убогостью с нынешним. Впрочем, мёртвые не нуждались в красивых нарядах, а Глейгрим, в отличие от родственницы, понимал, что массивность нового предмета гардероба имеет большую ценность.

– Про́клятый король! Да здравствует Про́клятый король! – услышал Раял, как только к нему вернулись слух и осознание себя в пространстве.

К тому времени первые шеренги врага были уничтожены, и Глейгрим двинулся вперёд, защищённый со всех сторон войсками. Лишь когда расстояние позволило, правитель вскинул руку, взывая к своему дару, и, как и задумывалось, поднял только что убитых. Мертвецы, украшенные гербами Бладсвордов и Флеймов, покорно вставали под знамёна Глейгрима, чтобы сражаться против своих бывших союзников и приятелей. По рядам людей с востока прошлись недоуменные вскрики, Хагсон бы наверняка принялся злорадствовать, но Раял лишь испытывал облегчение. Мёртвые снова ожили, жертвы войны получили шанс продолжать существование, а совесть правителя очистилась.

Тех из противников, кого успели ранить, но не умертвить, всех, кто стонал и страдал, мертвецы добили, следуя приказу правителя. Не только, чтобы у Раяла добавилось слуг, но и потому, что таким образом можно избавить людей от страданий.

На земле, начинаясь от невидимой черты, разделявшей войска Бладсвордов и Флеймов, виднелись непонятные мокрые следы. Они тянулись, насколько мог разглядеть правитель, почти до стоявшей у стен части вражеского войска. Возможно, это были какие-то неведомые ритуальные линии Великой Династии Флейм для защиты от соседей, быть может – символы Бладсвордов, а может, кто-то пролил воду, или масло, или что-то ещё… Раял не нашёл времени поразмыслить и не придал увиденному должного значения.

Зейир Флейм, вместо того чтобы отправить вперёд войска, чего-то ждал, и Глейгрим уже решил, что впереди искусно спрятанный ров либо другие замаскированные ловушки. Мертвецов ямы безусловно задержат, но не причинят особенного вреда, что бы ни задумал дядя Верда. Мысли о соседе, который, скорее всего, сгорел вместе со своим замком, бередили душу и снова и снова пробуждали в ней тревогу. Пока Раял прогонял не вовремя проявившиеся чувства, противник успел подняться на свой постамент и что-то закричать – ветер уносил его слова, а звуки сражения лишь оттеняли их, не позволяя разобрать.

Группа противников, вооружившись факелами, ринулась в разные стороны, Про́клятый король не мог рассмотреть, что делают люди. Вскоре перед армией мёртвых вспыхнула стена из огня, невероятно быстро она вздымалась всё выше и выше – и Раял понял свою ошибку. Он вспомнил, что говорил Верд, вспомнил про сгоревший Файрфорт и то, что Зейир является близким родственником приятеля-Флейма, следовательно, вполне может походить на него не только чертами лица, но и даром.

Огненные стрелы посыпались градом. Невнятные крики Зейира сопровождали их, и мокрые следы на земле, на которые не стали обращать внимания, вспыхнули, не только окружив почти всю армию северян и Глейгримов, но и разделив её на четыре части.

– Отступайте от огня! Отступайте! Он не может его создать, но управлять им способен! – Раял махал своим людям и тщетно пытался докричаться до тех, кто стояли дальше всего. Те воины, что оказались проворнее и вовремя услышали предостережения лорда, а может, поддавшиеся опасениям, отступили, остальных же огонь сумел достать. Языки пламени метнулись к ближайшим целям, и живым, и уже не совсем. Для мертвецов оно также оказалось смертельным, они горели молча, не страдали, но от этого не становилось лучше. Раял словно снова умирал с каждым из них и горевал о кончине.

Крики, коими наполнилось поле сражения, терзали душу привыкшего чувствовать умиротворение Глейгрима, и он силился взять себя в руки. В который раз за день. В который раз у Кеирнхелла…