В шаге от рубежа - [18]

– Что же с тобой там сделали? Винсент, я не могу поверить, что за несколько часов ты стал таким… Иным. Не могу! Ох, а что я? Что же они сделают со мной? Я перестану существовать, я лишусь разума и… И я стану как он! – Писарь повернулся в сторону ничего не соображающего покорного соседа. Тот уже сидел в одной позе не один час. Теперь он держал в каждой руке по пучку соломы, смотрел то на один, то на другой, изредка улыбался непонятно чему и пару раз что-то промычал.

– Ты же сам сказал минутой ранее, что это лучше, чем смерть, – напомнил приятель и сосед.

– Да, но… Но я не хочу становиться таким.

Собеседник Флейма шумно вздохнул и замолчал. Арло почувствовал укол совести – Винсент, молодой, совсем юнец, провёл здесь больше времени, вынужденно наблюдая за всем; терпел, давал советы взрослому мужчине и поддерживал его, относясь с пониманием и уважением к трусу, и ни разу не укорил за проявление слабости. Разумеется, для лорда, что всего год как считался достаточно взрослым, чтобы самостоятельно править, не нуждаясь в наместнике или регенте, плен культистов был чересчур. А уж пытки и издевательства, которые он был вынужден переживать за Вратами Бездны, сводили с ума опытных и сильных воинов с родных земель Арло, не то что почти привыкшего к комфорту северянина.

– Винсент, прошу, прости меня. Мне жаль, что я был груб. Я не должен.

– Ничего. Я понимаю. Я заслужил это, и ты сделал всё верно. Я не должен был раскисать и мечтать о смерти. Все те, кого забирали, потом начинали думать об избавлении и пытались убить себя. Я клялся, что не стану таким и никогда не сдамся, и чуть было не нарушил свой обет. Я благодарен тебе за помощь, Арло. – Брат по несчастью, что стал другом и поддержкой, улыбнулся. Поскольку Винсент убрал руку от лица и ничего страшного Арло не заметил, то он предположил, что сделали что-то с зубами нижнего ряда или с теми, что скрыты от глаз и располагаются по краям челюстей. А может, их и вовсе не трогали.

– Я рад, что тебе лучше. Силы продолжать жить появились?

– Да. Да, более чем. Настолько, что завтра, – юноша склонился к решётке ближе, – мы сбежим.

– Что?! Ты, верно, лишился ума! Нас схватят и подвергнут пыткам ещё более страшным, чем мы можем себе представить! А если… Если нас убьют?

– А если нас не схватят и мы спасёмся? – Винсент сощурился, он сжал в кулак ту руку, где имелись отметины. Поморщившись, юноша тем не менее не стал разжимать ладонь. – Довольно терпеть, нам пора сражаться за свою жизнь и что-то менять! Когда, как не во время похода, нам бежать? Здесь много людей, таких же как мы, намного больше, чем культистов. За всеми не уследить, решёток нет, вокруг поля и леса, будет где укрыться… Мы сумеем!

– Нет. Нет-нет-нет! – Флейм потряс головой. – Забудь об этом и более никогда даже не заикайся! Это слишком опасно!

Арло был настроен категорично. Он даже отвернулся от собеседника. Страх сковал его сердце при первых же словах о побеге – ещё пока писаря вели в новый дом, то предупредили, что его ждёт такая расплата за любое неповиновение, что после он перестанет чувствовать себя и лордом, и мужчиной, и человеком. Когда Винсент изъявил желание вырваться на свободу, воображение Арло рисовало ему не прежнюю жизнь, не друзей или отца, не Дэйбрейк и родные покои, не поляны и прекрасную подругу детства, а наказание. Он представлял, как культисты ловят его, возвращают в сырой подвал и начинаются самые жуткие дни его жизни. О подробностях он старался не думать.

– Мне тоже страшно, – прохрипел за спиной Винсент. – Это нормально – бояться. Даже самые опасные хищники в наших лесах испытывают страх. Но ненормально из-за этого страха ничего не делать и смиряться с участью. С неминуемыми страданиями и гибелью.

Писарь продолжал разглядывать пол перед собой и молчать.

– Если ты ради себя боишься рискнуть, рискни ради меня. Я уверен, что и твоя семья ждёт тебя дома. И ты тоже не трус, ты не можешь отойти от пережитого и всё это для тебя ново. Для меня было так же.

Арло вновь ощущал, как уверенность в правильности собственных действий постепенно сходит на нет. Из-за его страха юный лорд может и не решиться на побег. Или, наоборот, решится и что-то не учтёт и, следовательно, потерпит поражение.

– Я не справлюсь без тебя. – Виллингпэриш смотрел на приятеля не отрываясь. Он сверлил мужчину взглядом, и писарь не знал, что ответить. До тех пор, пока не услышал голос самого обыкновенного мальчишки. Ребёнка, только ступившего на путь взрослой жизни, не успевшего набить шишек и попавшего в чудовищные обстоятельства. Того, кому требовалась поддержка, того, кто боялся, хоть и скрывал это всеми силами. – Пожалуйста, Арло…

– Ладно. Хорошо. Хорошо, я помогу тебе.

– Ты сбежишь вместе со мной?

– Да.

– Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Я расскажу, что мы сделаем, но мне нужно немного подумать…

Лорд Винсент Виллингпэриш сдержал обещание и разработал план побега. Арло же никогда не занимался ничем подобным, разве что лишь в самые юные годы, когда сбегал за крепкие и безопасные стены замка со своими друзьями или освобождался из-под опеки родителей и норовил полазить по недостроенной части крепости. Но и в десять, и в шестнадцать лет всё выглядит иным, каждый мнит себя бессмертным, и страхи – это лишь непонятные, но осязаемые эмоции. Чаще всего их можно почувствовать, но невозможно понять и дать логическую оценку. Но потом страхи становятся лишь сильнее, так как кроме домыслов о том, что может ждать впереди, человек приобретает достаточно знаний и опыта, чтобы на самом деле понимать. Чтобы предполагать, каким будет окончание пути.