В шаге от Рая - [18]

— Что, молчишь?! — крикнула ей стоящая перед Алиной тень — Разлучница! Не ты первая ни ты последняя, но я вас всех убью в этом лесу! Ты не получишь, моего Элоима! — тень сверкая горящими черными как уголь глазами, на остроносом выделившимся на фоне черной тени женском лице и пошла медленно навстречу Алине.

— Хочешь тоже ему танцевать танец живота! Ты хочешь ему танцевать, мой танец любви, мерзкая земная сучка! — снова крикнула ей женская тень и Алина увидела ее лицо, выделившееся из тени там, где была голова и вьющиеся как змеи во все стороны черные очень длинные волосы. Лицо красивой, молодой женщины, но, наполненное неземной дикой остервенелой хищной злобой, жаждущей сейчас только мщения, острое, с острым прямым носом как у Элоима. Алина увидела, как то лицо раскрыло свой женский с узкими губами рот и показало конические длинные и очень острые зубы. Зубы похожие на зубы вампира. Тень заревела на весь лес, и бросилось на Алину. Сама не своя от охватившего ее Алину жуткого ледяного страха, она кинулась, чуть не крича со своего девичьего перепугу, бежать обратно на память по лесу Элоима. Обдираясь об острые ветки и разрывая на себе еще одну ночьнушку, Алина летела как угорелая, спасаясь от своей соперницы. Та, извиваясь черной тенью, нагоняла ее и преследовала, стелясь по поверхности белого тумана. Алина закричала от жуткой боли. Это Изигирь ударила ее своей когтистой рукой Суккуба прямо по ее девичьей бегущей ноге, подсекая ее. Она упала на бегу и Изигирь набросилась на нее.

— Сейчас я тебя убью сучка! — проревела Изигирь, облизывая ее своим длинным тени змеиным раздвоенным языком — Ты не увидишь своего родного земного мира! Я тебя убью также, как убивала всех до тебя!

Как убила даже ту старуху, которой удалось унести от меня однажды ноги, и которой Элоим запретил входить в наш с ним лес! Алина закричала во весь голос, вырываясь из цепких когтистых рук Изигири — Элоим! Элоим, помоги! — закричала она в панике. И в тот же миг тень была отброшена с силой в сторону прямо на корявое стоящее рядом черное дерево. Она ударилась об него, обвив кольцами в несколько раз, толстый ствол и сползла в белый туман. Элоим поднял на руки свою молодую новую невесту. Невесту своего темного туманного леса. Он понес ее вперед по направлению, куда Алина только, что бежала от Изигири. В сторону стоящей посреди этого леса ее постели.

— Изменник! — прокричала Изигирь из белого стелющегося тумана — Изменник, и предатель! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя за все твои измены! — она кричала на весь черный лес — И за эти же все измены я тебя люблю, мой неверный, Божий Ангел, падший ко мне под ноги! — она поднялась из тумана вьющимся черным силуэтом позади идущего впереди нее Элоима — Я похитила тебя из твоего Рая! И ты будешь всегда моим!

Слышишь, Элоим! Всегда моим! И тебя у меня не отнимет никто! Даже, если, ты сам этого захочешь! — Изигирь сходила с ума от бешенства и невозможности хоть как-то отомстить своей сопернице — Элоим, я тебя ненавижу и безумно люблю! Я полюбила тебя за твою неземную Небесную красоту сын Бога! — тень преследовала Элоима со своей ношей. Кровь текла с ноги Алины и капала в белый лесной ползущий по пологу леса туман. Она в жутком страхе, трясясь вся от охватившего ее дикого ужаса, прижалась к его широкой Инкуба груди. К его любовника рукам, рукам, недавно ласкавшим ее на каменном том ложе в его Храме Любви.

В том храме ее Элоима.

— Элоим, одумайся! — кричала обезумевшая от боли измены и любви извивающаяся по белому туману змеиная черная тень — Ни кто тебя, так как я не будет любить! Я твоя верная Изигирь! Я ради твоей ко мне любви уничтожу все, что ты только захочешь! Я подыму весь подземный Ад! Все ради тебя мой ненаглядный Элоим! Я отдамся даже, Люциферу или Сатане, если мне прикажешь, но только люби меня мой, Элоим! Элоим в ответ на ее просьбы и проклятия молчал. Он нес Алину на руках и молчал. Подняв высоко в развивающихся длинных русых, из-под золотой, в острых шипах короны, волосах голову. Он глядел, вперед, светясь весь изнутри голубоватым странным живым светом, и нес Алину к ее стоящей среди деревьев его мира постели. Он как сказочный лесной Эльф, нес Алину к выходу из своего мира.

— Я все равно ее убью, Элоим! — кричала ползущая вдогонку им извивающаяся злобная черная тень — Я убью ее даже там, где ты ей не сможешь помочь! Слышишь, Элоим! Все равно убью! Постылый, мой, неверный любовник! Убью ради нашей с тобой вечной любви! Алина проснулась на своей снова постели и буквально слетела с нее и забилась в угол своей спальни. В самый темный угол. Она увидела, как с ее поцарапанной ноги сочиться на пол спальни кровь. Ее кровь. Алина схватилась за рот в ужасе, чтобы еще раз не закричать, только уже не в том сне, а теперь в своей спальне, чтобы своим криком в ночи не перепугать весь дом. Было на часах три часа ночи. С улицы в ее спаленную комнату падал со светящегося фонарного столба яркий электрический свет. Алина протянула осторожно в полумраке ночной комнаты руку в сторону стоящего недалеко стула и схватила там на его спинке свой широкий нагрудный платок. Он там все время у нее висел без дела, и вот пригодился, наконец. Она повязала его на свою на ноге рваную когтями этой лесной чудовищной мигеры глубокую рану. Было больно.