В сетях страсти - [38]

За одну эту лекцию она узнала о Ричарде Муре больше, чем за все время их знакомства. Увлеченный своим делом, прекрасно понимающий проблемы людей, живущих бок о бок с дикими животными или сгоняемых со своих земель ради того, чтобы этих животных сохранить, он сочувствовал всем обездоленным.

Кроме красноречия, он обладал удивительным чувством юмора. Судя по восторженным возгласам, лекция захватила слушателей. Они внимали каждому его слову и, Луиза была уверена в этом, унесут с собой память о человеке мудром, сильном и удивительно обаятельном.

Им, вернее, Ричарду, поскольку Луиза держалась в сторонке, удалось выбраться из возбужденной толпы только через полчаса после окончания лекции.

— Ты был великолепен! — сказала Луиза по дороге к коттеджам.

— Спасибо.

— Но выглядишь ты усталым.

— Не каждый день я ползаю по горам, — с кривой улыбкой заметил Ричард.

— Но ведь тебе понравилось?

— А ты сама пробовала?

— Да. — Луиза улыбнулась во весь рот. — Как только перестала бояться, что сорвусь в пропасть, мне очень понравилось.

— Я должен был это понять. Вероятно, ты увлекаешься также полетами на воздушном шаре, дельтаплане и прыжками с парашютом?

— Пока нет, но не прочь попробовать. Правда, насчет дельтаплана и парашюта сомневаюсь, но на воздушном шаре полетала бы с удовольствием.

— В Серенгети организуют сафари на воздушных шарах. Отправляются на заре, как раз когда просыпаются животные. Уникальные ощущения. А самое потрясающее — парить над птичьими гнездами. Птицы совсем не пугаются, а просто с любопытством смотрят на тебя.

— Ричард… Зайдешь на минутку?

— Конечно.

Они вошли в ее комнату, и Луиза включила свет.

— Садись. Хочешь кофе?

— Спасибо. Я сам сварю.

Луиза опустилась в кресло и в раздумье следила за ним.

— В чем дело? — спросил он, ставя перед ней чашку кофе. — Ты такая серьезная.

— Я просто подумала... не знаю, ответишь ли ты… В общем, такая одержимость Африкой очень необычна для австралийца. Может, были какие-то особые причины? Твое воспитание или… Как это случилось?

Ричард недоуменно взглянул на нее.

— Об Африке говорят, что, если уж она въелась в кровь и плоть, от нее не избавишься.

— Я знаю. Я читала Карен Бликсен, но ее знакомство с Африкой произошло случайно.

— Да, она последовала за мужчиной, за которого потом вышла замуж… У меня лично все началось с того, что я хотел доказать отцу свою независимость и самодостаточность. И потом, его всегда раздражало любое проявление творческих наклонностей, а мама, наоборот, поощряла меня... она художница, и очень хорошая, правда, временами несколько эксцентричная.

— Ты говорил, что отец не одобрял твой выбор, однако…

— Это совсем другое, ты хотела сказать?

— А разве нет?

— Конечно, и во многих отношениях, но, поскольку и в фотографии, и в режиссуре научные знания и технологии соединяются с творчеством, для отца моя профессия сродни рисованию. Он был бы счастливее, если бы я занялся разведением овец, или банковским делом, или юриспруденцией на благо империи Муров.

— Ты нарочно выбрал профессию с риском?

— Пожалуй. Мне было двадцать три, и отцу все еще удавалось бесить меня.

— Тебе было всего двадцать три, когда ты начал снимать фильмы о дикой природе? Ричард утвердительно кивнул.

— Уже тогда дикая природа очаровывала меня, и, вероятно, это был скрытый мотив. После пяти скучных лет в университете я отправился в африканские дебри, полный решимости победить или умереть... и влюбился в Африку... и еще кое-что…

— Пожалуйста, расскажи.

Ричард долго смотрел на нее прищуренными, чуть печальными глазами.

— В могущественных династиях есть нечто удушающее. На тебя всегда давит имя, богатство. Иногда они значат больше, чем ты сам. Например, моего отца всегда волновало одно: подготовить меня и Гарета к управлению его империей. Мы были для него больше наследниками, чем сыновьями… Может, поэтому я покинул дом, не взяв у него денег.

— Ты хочешь сказать, что начал с нуля? Но как?

— Я заработал немного в юридической фирме, где готовил дипломную работу, и подрабатывал фотографией и видеосъемками свадеб, юбилеев и тому подобного.

Луиза откинулась на спинку кресла, лишь сейчас немного расслабившись.

— Ты все еще обижаешься на отца?

— Нет, — улыбнулся Ричард. — Судьба была добра ко мне, а что касается отца... ну, в последнее время его отношение ко мне несколько изменилось. Во-первых, он не одобряет Рослин Уайт и считает, что в конечном итоге у меня оказалось больше здравого смысла, чем у Гарета.

— Понимаю. А во-вторых?

— Теперь он охотно хвастается знаменитым чадом.

— Возвращение блудного сына, — с улыбкой прошептала Луиза.

— Я уверен, что, когда пыль вокруг Гарета уляжется, все вернется на круги своя.

— Звучит немного цинично. Может, он просто смягчается с возрастом?

Ричард помолчал, затем сказал холодно:

— Он также начинает поговаривать о том, что мне пора покончить со страстью к путешествиям и остепениться.

— О нет!

— Не принимай это близко к сердцу. Я не принимаю.

— Не в этом дело, просто…

— Просто что?

— Я... я просто подумала, что... я давлю на тебя, вроде твоего отца... о, черт побери! Забудь. — Тем не менее она продолжила:

— Может быть, мы встретились в очень неудачный момент, хоть это и звучит глупо.