В сетях шпионажа - [45]

Юнге поспешил к генералу Йодлю, которого он с трудом разыскал в берлинском ресторане «Траубе», и сообщил ему о содержании телеграммы. Оба были обескуражены этой новостью и тем, что ничего не могли предпринять в данный момент. Западная Балтика еше не очистилась ото льда: выходы из немецких портов были пока блокированы.

28 марта штаб Фалькенхорста донес наконец руководству, что подготовка к операции закончена и лед в западной части Балтики не препятствует движению кораблей. Можно было начинать вторжение. Но никаких приказов от Гитлера не поступило, и некоторые из офицеров штаба почувствовали, что англичане опередят немцев и высадятся на западном побережье Норвегии.

Последние сообщения вызвали настоящую тревогу. Лишь в воскресенье, 31 марта, капитан-лейтенант Юнге узнал, что Гитлер назначил на 1 апреля совещание командиров соединений и частей, участвующих в операции. А между тем среди офицеров ВМС появились признаки полного безразличия к предстоящей операции. В разговоре с Бушенхагеном капитан 1 ранга Кранке заявил, что, например, адмирал Шмундт, который должен был возглавить военно-морские соединения в операции против Бергена, относится к своей задаче отрицательно. Некоторые военно-морские офицеры считали, что немецкий флот обязательно понесет большие потери в этой авантюре. А это, в свою очередь, приведет к тому, что немецкий флот может быть нейтрализован и не примет участия в борьбе с великими державами.

Было ясно, что кое-кому из офицеров придется сделать внушение для поднятия настроения. Для этого руководство обратилось к фюреру. Гитлер немедленно вызвал к себе на совещание 1 апреля почти всех старших офицеров всех трех видов вооруженных сил. Он позволил каждому высказаться о том, как он намерен решать поставленную перед ним задачу. Время от времени Гитлер задавал вопросы, а затем произнес большую речь, в которой он подчеркнул необходимость проявлять крайнюю решимость, а в случае сопротивления уничтожать врага без сожаления. Поход на Норвегию, заявил он, может стать решающим для исхода всей войны.

На следующий день, во вторник 2 апреля, Гитлер собрал у себя в имперской канцелярии командующих флотом и авиацией, а также Фалькенхорста в качестве руководителя оперативной группы 21 и начальника его штаба полковника Бушенхагена, с тем чтобы принять окончательное решение относительно времени начала операции.

Гитлер потребовал, чтобы начальник штаба сделал общий обзор предстоящей операции. Когда полковник Бушенхаген закончил свое сообщение, Гитлер неожиданно спросил его:

— Как вы думаете, полковник, когда самое позднее можно отменить операцию?

Начальник штаба не был подготовлен к подобному вопросу. Он полистал свой оперативный план и, помедлив, ответил:

— Самое позднее — за пять дней.

Гитлер подумал и через несколько минут отрывисто произнес:

— Назначаю 9 апреля днем начала вторжения.

Штаб генерала Фалькенхорста предлагал начать операцию 8, 9 или 10 апреля. Гитлер выбрал среднее. Последующие события показали, что этот выбор оказался чрезвычайно удачным. Некоторые называют это интуицией. Однако следует отметить, что еще 2 апреля у Гитлера была мысль отказаться от этой операции. Самоуверенность Гитлера в день совещания не говорит ни о наличии интуиции, ни о большой решимости фюрера. Для него было свойственно колебаться до последней минуты. Об этом свидетельствует, например, и такой факт. Когда в 1936 году немцы готовились оккупировать Рейнскую демилитаризованную зону, Гитлер позаботился и о контрприказе об отводе немецких войск в случае малейшего сопротивления французов. А в ходе военных действий в Норвегии, особенно во время кризиса у Нарвика 14–15 апреля, Гитлер совершенно растерялся, показав многим свое внутреннее убожество.

9 апреля в 04.00 по норвежскому времени все германские силы должны были выйти на исходные позиции. Военная машина заработала. Следовало решить тысячи малых и больших вопросов, увязать звенья в единую цепь событий и претворить в жизнь намеченный план. Нужно было втайне перевезти войска из внутренних районов страны к исходным портам, погрузить их на суда, заранее направить в порты Западной Норвегии военные транспорты, замаскированные под торговые пароходы.

С математической точностью было рассчитано, когда различные соединения должны были выйти из Германии и прибыть на исходные позиции в море у Нарвика, Тронхейма, Бергена, Ставангера, Кристиансанна и Осло.

Упомянутые выше «экспортные группы» вышли в море еще 3 апреля. Это были торговые суда с военной техникой и снаряжением, предназначенным для войск, которые должны были овладеть Стаиангером, Тронхеймом и Нарвиком.

Через четыре дня, 7 апреля, в 05.10 утра линейные корабли «Шарнхорст» и «Гнейзенау», крейсер «Хиппер» вместе с 12 эскадренными Миноносцами взяли курс на север. На борту эскадренных миноносцев находились войска, которым предстояло захватить артиллерийские позиции при входе в Нарвик, овладеть городом и установить контроль над районом вывоза шведской руды.

Крейсеру «Хиппер» совместно с рядом более мелких соединений предстояло войти в тронхеймский фиорд и захватить этот стратегически важный район.