В сетях любви - [96]

— Я тебе не жена. — Ничего лучшего она придумать не смогла.

— Пока нет. — Он выпустил ее запястье, обхватил за талию и прижал к себе. — Лидия, ты выйдешь за меня?

Ее сердце скрутилось в жгут, в такой же, в какой превращается выстиранное белье, когда его выкручивает хозяйка. Конечно, он не хотел ее обидеть. Но сознание, что он любит ее, что он готов достойным образом связать себя с ней, лишь осложняет ситуацию и делает оставшиеся препятствия непреодолимыми.

— Ты же знаешь, что это невозможно. — Если понадобится, она напомнит ему почему, по очереди назовет все причины.

— Обстоятельства против нас. Но это не значит, что невозможно. — Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. — Я люблю тебя. Ты сказала, что любишь меня. Думаю, ты не усомнишься, если я скажу, что впредь я не смогу строить семейную жизнь с другой женщиной, кроме тебя.

То, как он витиевато сформулировал свою мысль, вызвали у нее желание расхохотаться и одновременно наполнило глаза слезами.

— «Строить семейную жизнь» — это как раз то, на что я не способна. Ты забыл?

Несколько мгновений он молчал.

— Я младший сын, — наконец произнес он. — Общество не требует от меня наследника.

— Ты же понимаешь, что я имею в виду не только это — Ведь он размышлял, прежде чем привести ей этот довод. Значит, этот вопрос затрагивает его гораздо сильнее, чем он пытается показать. — Представь, каково тебе будет знать, что твоя ветвь на тебе и закончится. Что некому будет позаботиться о тебе в старости. Что ты не сможешь потетешкать своих детей. Что тебя не будут окружать детишки, похожие на тебя. — О Господи. Она сама впадает в сентиментальность.

— Я не утверждаю, что никогда не буду задумываться об этом и сожалеть, что всего этого у меня нет. Но мы будем сожалеть вместе. И в качестве утешения у меня будешь ты. А это немало. — Он перекатился с бока на спину и широкой ладонью уложил ее голову себе на плечо. — Я рассказывал тебе, что моя мама умерла в родах. — В ночной темноте каждое слово звучало как сокровенная тайна. — Ее сильно вымотали многочисленные беременности — а та была уже десятой. Думаю, отец так и не оправился после ее смерти, мне кажется, он до последнего дня винил в этом себя. — Он принялся неторопливо перебирать ее локоны. — Я видел, как сходил с ума мой старший брат, когда рожала его жена. И если я женюсь на тебе, мне будет не суждено познать этот страх. Мы сможем наслаждаться друг другом, не опасаясь, что над нами нависнет такая туча. Не многим мужчинам так везет.

Она позволила себе несколько мгновений покачаться на убаюкивающих волнах его слов.

— Все не так просто, — со вздохом сказала она.

— Конечно, нет. Все вообще непросто. — Он выпустил ее локоны и положил ладонь ей на голову. — Моя семья, наверно, откажется от меня, мне придется как-то улаживать ситуацию с миссис Толбот. Мне понадобится жилье и доход, достойные тебя, к тому же мне предстоит драться на дуэли. Все это очень и очень непросто. — Его голос стих, как скрипка в начале сложного концерта. — Но ведь мы оба научились преодолевать трудности, не так ли? Мы подвергались испытаниям и выходили из них с честью. Да, у нас впереди будут препятствия и всяческие напасти. Но разве мы не можем надеяться, что вдвоем сумеем все это преодолеть?

Это было самое очаровательное, самое величественное, самое обоснованное предложение руки и сердца. Любая дама могла о таком только мечтать. И ее сердце забилось, как пустая бочка в неспокойном море.

Время, однако, позднее. Сейчас он в приподнятом настроении, радуется, что наконец-то вытащил на свет божий свои тайны. А утром, возможно, в нем проснутся другие эмоции. Возможно, он признает, что бессмысленно строить планы на будущее, когда впереди маячит дуэль с Эдвардом.

Она нащупала его руку и переплела пальцы.

— Если ты любишь меня, если ты хочешь строить со мной семейную жизнь, тебе придется отказаться от дуэли.

Он вздохнул — его грудная клетка поднялась и опустилась под ее щекой. Она ответила неправильно. Нужно было сказать: «Да, я люблю тебя. Я хочу идти по жизни рука об руку с тобой». Но вместо этого она опять вернулась к тому, с чего они начали: выслушивала его заявления и тут же превращала их в свое оружие, которое должно было послужить ее цели.

— Давай спать, Лидия. — Он переложил ее голову на подушку. — Сейчас мы ничего не решим. Поговорим утром. Я смогу убедить тебя выйти за меня.

Но когда настало утро, он понял, что не хочет ее будить. Уж больно долгой была ночь. Причем не только по времени.

Он лежал на боку и смотрел на нее. Она спала на спине. Итак, она теперь все знает, однако все еще здесь. Раз или два он закрывал и открывал глаза, чтобы убедиться, что ему не кажется.

Вот женщина, на которой он женится. Жизнь создала их друг для друга. Он будет просыпаться каждое утро и видеть ее спящей. Он будет видеть ее нос, ее брови, ее подбородок, ее нежные, слегка приоткрытые губы которые в значительной степени смягчают ее грозный облик. Нужно только убедить ее, что другой дороги у них нет.

Нет. У него есть идея получше. Он перекатился на спину, осторожно, чтобы не разбудить ее. То, что происходит сейчас, в этой комнате с трещиной на потолке, это предисловие, передышка, перед тем как они вступят в мир, в котором им предстоит найти свои путь. А пока ему надо привести в порядок кое-какие дела, признаться в неудачах, кое-кого разочаровать и, проклятие, сразиться на дуэли. Пора приступать.