В сетях любви - [2]

Врач погладил Уилла по рукаву — это был жест утешения.

— По правде говоря, я не уверен, что санитарам-носильщикам удалось бы благополучно доставить его сюда. Результат был бы практически таким же.

Эти слова тоже должны были утешить его.

— Вы сделали, что могли. А теперь я предлагаю вам поспать.

Вот и все. Толбот останется умирать. Санитары-носильщики ничем бы не помогли ему. Однако его принес Уилл, он намеренно не дал им этот шанс.

— Подождите. — Теперь вверх взметнулась его рука, чтобы задержать доктора. Он заставил свой голос звучать тише. — Вы можете хотя бы дать ему что-нибудь? Опиум? Он ужасно страдает.

Господи, Уилл догадался, каким будет ответ, когда еще не договорил. Каждый из тех, кто лежал здесь, тоже испытывал страшные муки, а опиум использовали только для тех, кому делали операцию.

— Сожалею, — сказал доктор.

Уилл, выпустив его руку, смотрел, как он удаляется.

Грудная клетка Толбота неровно поднималась и опускалась, как бы повторяя рваное биение его сердца. Когда это закончится? Надо было спросить. Он поднес руку к лицу, провел ладонью по глазам, по давно не бритым щекам, по горестно опущенным уголкам рта, по подбородку. Повернувшись, он встал на место доктора у скамьи и опустился на колени.

— Я заберу тебя отсюда. — Глаза раненого были закрыты, но он плотно сжал губы и дернул головой, что означало кивок. — Слишком много раненых, у них нет ни свободного хирурга, ни опиума. Тебе нет смысла оставаться здесь.

«Потому что нет надежды». Зачем произносить это вслух? Кому от этого будет лучше?

— Может, другие госпитали оснащены получше, и мы сможем раздобыть тебе хотя бы немного джина.

Джин. Маловероятно. Если только не начать грабить трупы в поисках фляжки. Между нынешним моментом и тем мгновением, когда Толбот испустит дух, эта идея выглядит вполне резонной.

Уилл поднял раненого со скамьи и едва не согнулся, но не под тяжестью тела, а словно под грузом обманутого доверия. Лавируя между живыми и мертвыми телами, он продвигался к двери, и каждый его шаг омрачался растущим предчувствием: вполне возможно, что после всех увиденных картин ада его ждет нечто еще более страшное.

Глава 1

Март 1816 года

Трое из куртизанок были красавицами. Его же взгляд, естественно, остановился на четвертой. Давнюю привычку не изжить, как бы ни менялась жизнь.

Уилл облокотился на стол и подпер голову ладонью. Эта беззаботная поза свидетельствовала о его полной уверенности в своей роли и позволяла краем глаза следить за понтером напротив и хорошо видеть дам. Последних он разглядывал просто так, без всякого умысла. Он пришел в это заведение с определенной целью, перед ним стоит серьезная задача, и куртизанки не имели к этой задаче никакого отношения.

Однако любой человек имеет право смотреть по сторонам. Слегка вытянуть шею, время от времени поглядывать на одну из дам — и вот из кусочков собирается полная картина. Он наблюдал за ними весь вечер, пока они играли в карты, сидя за столом примерно в пятнадцати футах от больших столов джентльменов. И хотя все они — в том числе искусительница с блестящими волосами цвета красного дерева и грациозная и хрупкая, как хрусталь, блондинка — радовали глаз, только одной удалось привлечь к себе его внимание.

И вот сейчас он наблюдал за ней. Ее глаза смотрели на карты, которые она изящными пальчиками разворачивала перед собой веером после сдачи. Не красавица, нет. Можно сказать, миловидна. Любой молодой человек был бы рад иметь такой орлиный нос и такие изогнутые брови.

Она изучила свои карты, но не переместила ни одну из них, хотя играли в вист, и три ее партнерши уже переложили свои карты так, как им было удобно. Она посмотрела на ту, что сидела напротив. Серовато-голубые глаза, ничего не выражающие. Имей она все козыри, никто бы об этом не догадался.

— Там ловить нечего, Блэкшир. — Слова долетели в облаке табачного дыма, едва слышные в шуме разговоров за другими столами. — К ним уже стоит очередь. — Лорд Каткарт, разглядывая карты, передвинул трубку из одного угла рта в другой. В поле его зрения на мгновение попали, дама и десятка. Удаче действительно нравится кидаться в объятия богатым.

— Даже если бы они были свободны, я бы все равно не стал ничего ловить. С такими, как они, младшему сыну без состояния ничего не светит, — так же тихо сказал Уилл. У него на руках были пики, и он, приподняв уголок, взглянул на сданную карту. Семерка треф.

— Ну, не знаю. — Виконт слегка повернул к нему красивое лицо. — Младший сын, который только что продал свое офицерское звание, может устремлять свои взоры гораздо дальше жадной до редких приключений вдовушки.

— Вдовы меня вполне устраивают. У них нет торгашеских замашек, не надо беспокоиться, что соблазнил благородную даму, которая теперь сожалеет о содеянном.

Слова звучали вяло и фальшиво. Мнение, оставшееся от прежней жизни, было таким давним, что уже попахивало гнилью. Он головой указал на столик, за которым сидели куртизанки. — Как бы то ни было, твои райские птички слишком роскошны для моего темперамента.

— Ха, готов спорить, что у твоего темперамента свое мнение на этот счет. Взять хотя бы ту крошку с острым подбородком и «греческим узлом». Стик, — сообщил он всем понтерам, когда до него дошла очередь.