В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии - [136]
Я могу также сказать и познать: всякое опытно постижимое для меня чужое Я постижимо в силу того, что в природном царстве моего возможного опыта какая — то вещь может дать себя как его тело и может стать субстратом вчувствования — может практиковать феноменологическую редукцию, и последняя даст ему тот же результат, который она дала мне.
Как «эта» природа является подобным индексом, так, естественно, и любая точка в пространстве, точка в объективном пространстве природы, является индексом, а именно — для некой координации субъективных явлений природы и их ориентации, соотнесенных для каждого Я с его нулевой точкой в теле. И всякая объективная временная точка и всякое объективное «одновременно», которое соотносит мое актуальное «теперь» — любое, прошедшее и будущее, — с соответствующим «теперь» любого другого Я, в свою очередь является индексом для определенной закономерной координации, которая, так сказать, соотносит всякую Я-монаду со всякой другой, а именно — относительно вполне определенных, коррелятивно взаимнопринадлежных мотиваций и взаимосвязей сознания. Возможное вчувствование — это «отражение» всякой монады во всякой другой, и возможность подобного отражения зависит от возможности согласованной конституции пространственновременной природы — индекса для соответствующих конституций переживаний, внедренного во все Я.
<к § 39, приблизительно 1912 г.>
Как можно было бы помыслить духовную реальность, Я-субъект без тела? Значит, должны были бы наличествовать все группы ощущений — как те специфические телесные ощущения (чувствования) (Leibesempfindungen (Empfindnisse)), которые не интерпретируются как репрезентанты внешних вещественных свойств, так и те, которые так интерпретируются, — за единственным исключением тех, в которых само тело является как физическая вещь. Естественно, весь фактический мир не сможет остаться тем же самым, ведь тела как вещи сами суть нечто и оказывают или, соответственно, претерпевают воздействия физического типа. Все, до них относящееся, пришлось бы устранить.
Напротив, весь физический мир должен сохраниться (в основном, по крайней мере, по типу своему), должен точно так же постигаться в опыте и быть прогрессивно постижимым в опыте. Осязательные движения, осязательные ощущения, с помощью которых я выстраиваю сознание об осязаемой вещи с точки зрения соответствующих свойств, присутствуют, протекают согласно одним и тем же правилам, все эти мускульные ощущения, служащие целям мотивации. Нет всего лишь мускулов, осязающих пальцев, вообще тела.
Я даже могу по произволу передвигать вещи, не своей рукой, но как? (Я могу по произволу ощупывать, произвольно предоставляя протекать мотивирующим мускульным ощущениям, вместе с которыми, как следствия для визуального объекта, даны известные осязательные ощущения в их протекании (Tastempfindungs- ablaufe) и апперцепции.) Я передвигаю вещь, прежде всего приводя ее к осязанию, к «ухватыванию» и, с помощью известных ощущений усилия и волевых актов, к перемещению. Таким образом, у меня оказывается все мое ощущающее, чувствующее и волевое тело — и нет тела физического. Физического тела, которое я сам могу видеть, которое может быть дано мне вещественно, которое ведет себя как вещь. Стало быть — «дух», призрак (но такой, который не мог бы явиться даже в виде призрачной тени).
Но как же быть, если подобному бестелесному духу вздумается ощупать или отодвинуть в сторону etc. меня, имеющего тело?
Что ж, если дело обстоит так, что одна и та же вещь, которая есть вот тут мое тело как физическая вещь, может ощупываться другим, то эта идентичность означает, что мои ряды явлений и соответствующие ряды духа конституируют в себе одно и то же, и эта идентичность требует познаваемости, а значит, конечно, и возможности взаимного понимания. Если дух имеет точно такие же ряды осязательных ощущений и визуальные ряды etc., что и я, то он обладает явлением, возможно, опытом и опытной данностью точь в-точь такой же вещи, точь — в–точь так же выглядящей, точь — в–точь так же ощущаемой etc. — естественно, если отвлечься от специфической телесности, которая должна быть, по условию, исключена для него. Однако идентичность не может давать здесь смысла. Если я, со своей стороны, ощущаю ряды осязательных ощущений, параллельных с рядами духа, точно таким же образом, сам себя не ощупывая, то я, конечно, предположу кого — нибудь, который вот тут ощупывает (именно так это происходит в темноте, когда я не вижу дотрагивающегося до меня). Однако, если я не вижу другого, я скажу, что у меня галлюцинации; то же самое, если я одновременно вижу ощупывающего, но, попытавшись сам, в свою очередь, дотронуться до него, натыкаюсь на пустоту, насквозь проницая цветной «призрак» — ведь иначе его нельзя назвать — рукой. Я скажу: он не существует.
