В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах - [19]

Всех ледяных озер было три, и на берегу самого маленького из них, где был разбит наш бивуак, возвышались два типичных «ледяных вулкана». Из ровной горизонтальной почвы бьют здесь два ключа; поздней осенью вода, разливающаяся кругом, замерзает, но самые ключи все бьют, и мало-помалу образуются высокие ледяные конусы на расстоянии метров 50 друг от друга. Один имел 6 метров высоты и 68 метров в окружности; другой 8 метров высоты и 206 метров в окружности. От жерла маленького вулкана шли четыре глубокие трещины, теперь наполовину наполненные льдом. Самый конус был из светло-зеленого льда, в котором можно было различить многочисленные слои, образовывавшиеся по мере застывания воды. Жерло было также затянуто белым, пористым льдом, и текущей воды, таким образом, не было заметно. Итак, это был «потухший вулкан».

Большой вулкан имел два конуса — один над другим. Весь он был покрыт сетью мелких перекрещивающихся трещин. Жерло его было также затянуто льдом, но вода нашла себе новый исток через одну из боковых трещин. Мои киргизы сообщили, что в этих двух местах каждый год вырастают по два таких вулкана, которые, однако, тают ранней весной.

Нынешнюю зиму они были больше обыкновенного. Вода, вытекающая из боковой трещины вулкана, застывает, точно лава, едва достигает берега ледяного острова. Вокруг нас расстилалась настоящая ледяная область; к сожалению, туман и снег застилали вид. Если глядеть на запад вдоль озера, можно вообразить, что стоишь у узкого морского залива. Горизонт, окутанный туманом, представляется удаленным бесконечно.

15 марта мы ехали по отлого подымающейся долине Мус-кол до самого конца ее, где сделали привал у северного подножья Ак-байтала, а 16-го перевалили через него на высоте 4682 метра, что стоило больших трудов и взяло десять часов времени. Восточный спуск с перевала очень крут, но затем местность опять отлого понижается до следующего привала в Корней-тарты. Мы потеряли еще одну из наших изнуренных лошадей, которая пала на Ак-байтале. Один киргиз купил ее шкуру у караванного проводника Ислам-бая за два рубля.

Корней-тарты — узкая долина, бока и дно которой наполнены продуктами выветривания, щебнем, гальками и целыми глыбами, между которыми извивается маленький ручеек, покрытый теперь толстым льдом. Нигде не было и следа растительности. Около Ак-гура (Белая могила) перед нами открылись упирающиеся в долину горы. Здесь встретил меня высланный комендантом Памирского поста толмач, татарин Куль Маметыев, в парадной одежде, увешанный шестью медалями, и подал мне письмо с приветом от коменданта. В некотором расстоянии виднелось небольшое русское укрепление; на северо-западной башне развевался русский флаг. Мы приблизились; 160 солдат и казаков выстроились на стене и приветствовали нас громким «ура». Около ворот меня сердечно встретил комендант, капитан Зайцев, с шестью офицерами. Для меня еще с неделю тому назад была приготовлена комната в офицерском флигеле, а для моих людей кибитка.

Приведя свой багаж в порядок, я побывал в прекрасной бане, а затем мы все сошлись к обеду в офицерском собрании. Я передал поклоны из Маргелана, меня осыпали тысячью вопросов о полном приключений зимнем странствии на Памир, потом было подано горячащее туркестанское вино, и комендант торжественно провозгласил тост за короля Оскара. И если где был выпит от души благодарственный бокал и где-либо радость била так через край, так это именно здесь, на «крыше мира», на высоте 3610 метров, вдали от шумного света, в сердце Азии, в области, где ближайшими нашими соседями были обитатели скал архары, степные волки да горные королевские орлы!

VII. Памирский пост

Из предыдущего читатель знает, что ведший нас на Памир путь шел большей частью по необитаемым областям. В русском Памире в октябре 1893 г. было только 1232 жителя, между тем как долины Алая и Сары-кола заселены сравнительно гораздо гуще. В долине Алая, говорят, разбросано 15 кишлаков, или зимних поселков, в которых насчитывается 270 кибиток.

В конце мая или в начале июня, когда снег сменяется густой сочной травой, в долину Алая являются богатые и просто зажиточные киргизы, чтобы разбить свои летние кибитки на берегах Кызыл-су. Здесь они устраивают свои байги, или игрища, приглашают друг друга в гости, празднуют свадьбы, словом, проводят лето в свое удовольствие. Большинство остается здесь только два месяца, по истечении трех в летних поселках не остается уже никого — все возвращаются в зимние кишлаки в Фергану. Летом в Кашка-су бывает примерно до 150 кибиток.

Киргизы из Ошского и Андижанского уездов уходят летом через перевалы Талдык и Джиптык, киргизы из Маргеланского и Кокандского уездов — через Тенгис-бай. Так как Талдык почти каждую зиму бывает загражден снегами, то в это время года пользуются большей частью перевалом Тенгис-бай. Таджики, которые теперь в большом количестве прибывают в Фергану искать заработков, всегда направляются через Тенгис-бай и почти всегда пешком. По самой долине Алая проходит важный тракт, соединяющий Восточный Туркестан и Каратегин, Бухару, Мекку и Медину, и в теплое время года по этому тракту проезжает и проходит множество купцов и паломников.