В сердце Африки - [3]

Бедняки Фецана поедают громадное количество фиников. Но одними ими нельзя прокормиться; непременно надо еще какую-нибудь пищу. Жители пустыни целыми месяцами питаются ими, да верблюжьим молоком. Кони их, а особенно верблюды и козы, охотно едят финики; даже собаки не брезгают ими.

Зелень пальмовых рощ и полей — вот единственное, на чем отдыхал взор путешественника в этом городе пустыни. Все остальное кругом было вечно подернуто мутно-желтым цветом, на всем лежала пыль. Небо, даже в ясные дни, не теряло своего темного цвета. Каждый день, по мере того, как солнце поднималось выше, вместе с жарой задувал ветер, наполнявший воздух мелким песком.

В эти долгие часы жители прячутся по домам. Время текло бы невыносимо скучно, если бы не базар, где путешественник мог наблюдать самые любопытные сцены. Сюда с утра тянутся из окрестных садов продавцы плодов и овощей, мясники пригоняют верблюдов, коз и баранов, женщины предлагают печеный хлеб, разносчики расхваливает свои товары: спички, табак, сласти из Триполи и Константинополя, чашки для кофе, посуду, трубки, бритвы, иголки, зеркала, браслеты, бусы. Здесь же можно приобрести готовую одежду, фески (шапочки), бурнусы (плащи), ковры, седла, уздечки, узорчатые туфли.

Рис. 3. Оазис в пустыне

Словом, базар завален всякими продуктами. Среди них мечутся и кричат на бесчисленных наречиях люди всевозможного цвета кожи, от белого до самого черного, в самых различных одеждах. Вот с важным видом в сознании своего превосходства гордо шествует араб или бербер. Возле него виден серьезный и медлительный туарег, мрачный тубу. Чернокожие негры кричат и спорят, уступая дорогу знатному турку. Везде пестрые восточные одежды, люди, верб поды, лошади, груды фиников и плодов, гам, крик, споры. А несколько часов спустя базар пуст. Город опять словно вымер и безжизненно дремлет под палящими луча ми солнца.

К вечеру, после ужина, все население опять просыпается для новой жизни. Кучки молодежи собираются на улицах возле домов. В каком-нибудь доме празднуется семейный праздник, и хозяин впускает всех во двор принять участие в веселье. А то просто любители музыки собирают вокруг себя толпу. Один бьет в бубен, другой колотит в барабан в виде сахарной головы, третий дудит в волынку. Женщины и девушки подпевают их нестройной игре, выдумывая тут же слова то в похвалу, то в укор или в насмешку хозяину дома или кому-нибудь из присутствующих. Иногда несколько женщин выступают вперед и начинают двигаться. Они собирают в складки свои шали и делают различные движения, заменяющие здесь пляску. И так время проходит до глубокой ночи.

Наш путешественник скоро ознакомился со всеми особенностями быта туземцев и уже начинал скучать. Утро он проводил обыкновенно на базаре. Потом Нахтигаль занимался дома, изучал язык жителей Судана или составлял заметки. В середине дня он посещал и принимал больных, а вечера проводил в занятиях и чтении.

Наконец, наступило время отправляться в путь. Надо было пройти через пустыню и попасть в город Кук, африканскую столицу, лежавшую у озера Чад. Для этого путешествия необходим был хороший проводник, знающий пустыню, как свои пять пальцев. Таким мог быть только представитель племени тубу.

Никто не советовал Нахтигатю связываться с тубу, но путешественник смотрел на дело не так мрачно. Его местные друзья познакомили его с представителем племени тубу по имени Коло-коми. То был мужественный человек лет сорока, с темнобронзовой кожей. Грязная одежда его была в лохмотьях, но это не мешало сыну пустыни держаться с большим достоинством.

Нахтигаль заключил с Колокомп договор, по которому он обещался провести его через всю пустыню в город Куку и обратно в Фецан за 80 махабуб (около 120 руб.). Половина должна была быть выплачена перед путешествием, остальное — по окончании его.

— Смотри, будь осторожен с Колокомп, — шептали Нахтигалю знакомые горожане, — мы знаем его. Он, правда, из лучших, но ведь все тубу не любят белых.

Нахтигаля сопровождали Джузеппе, Саад, Али и Мохамед с женой и восемнадцатилетним сыном.

Мохамеду, несмотря на все уверения Колокоми, очень не хотелось участвовать в экспедиции.

Рис. 4. Проводник каравана.

— Ну, если ты не хочешь, — сказал ему Нахтигаль, — оставайся здесь ждать меня.

Но тут в этом сыне, пустыни проснулся его настоящий дух.

— Нет, — ответил Мохамед Эл-Катруни с решительным негодованием, — я обещал твоим друзьям в Триполи благополучно провести тебя в Куку, как водил твоих братьев Абу Эль-Керима и Мустафу. Мы достигнем этой цели. До этого я не покину тебя, и если у тубу с тобой случится что-нибудь неладное, я разделю твою участь.

Рис. 5. Негрская деревня в Западной Африке.

На краю гибели

Вскоре путешественники тронулись в путь.

В последней деревушке Фецана путешественники остановились на несколько дней. Надо было запастись пищей для верблюдов, перед тем как пуститься через пустыню.

Путь по пустыне был ужасен. Колодцы встречались редко, а поэтому, несмотря на зной, путники страшно торопились. Полузасыпанные кости верблюдов и людей белели в песке. У одного колодца Нахтигаль с ужасом заметил почти засыпанные песком трупики детей с остатками их ситцевого платья. Лохмотья одежды теребил ветер пустыни. Вероятно, эти трупы остались здесь после прохода каравана невольников из Судана. Изможденные матери-невольницы с плачем оставляли своих несчастных младенцев медленно умирать на горячем песке под знойными лучами африканскою солнца. Сами они плелись дальше, может быть, навстречу той же участи. Сухой воздух пустыни сушит трупы, и со временем от этих жертв человеческой жестокости остаются только белеющие кости. Наши путники часто двигались по ночам, которые в противоположность жарким дням, были тихи, ясны и прохладны.