В сантиметре от смерти - [6]
— Проводник науки, — задумчиво произнес Алексей, — это хорошо…
Вдалеке послышался звук мотора. Из ущелья брызнул свет фар, и через несколько минут на площадку перед костром выехал долгожданный красный «москвич».
— Где ты пропал? — напустился на Костю Илларионыч. — Сам же сегодня хотел приехать на место!
— Не мог. Илларионыч, не мог, — оправдывался тот. — Курбан-Нияз долго собирался…
— На Курбан-Нияза вины не сваливай, — рассвирепел Илларионыч, — он человек аккуратный и быстрый, долго собираться не будет. Наверное, до вечера лазил по Кара-Су? Признавайся, сколько гюрз уже поймал, да и где же Курбан-Нияз, если ты его ждал?
Дверка красного «москвича» широко раскрылась, и на площадке появился кто-то четвертый.
— Какой шайтан шумит на Костю? Костя сам хозяин, сам начальник, сам шуметь умеет! Э, да это старый знакомый! Друг Ларивонч, сначал поздоровайся, а потом шуми!
С этими словами в круг, освещенный костром, вступил плотно сложенный узбек среднего роста с окладистой черной бородой и хитро прищуренными веселыми глазами. Он был одет в цветастый ватный халат, какие обычно носят жители гор. На голове у него была такая же цветастая чалма. Широко раскинув руки и улыбаясь, он медведем пошел на Илларионыча…
Вся экспедиция была в сборе.
Голубой «москвич» осторожно взбирался по крутой горной тропке, проложенной для вьючных ослов и телег. В метре слева — отвесная скала, в метре справа — глубокий обрыв, на дне которого глухо шумит бурный поток. Сидя в машине, охотники напряженно вглядывались вперед и от всей души желали, чтобы им никто не встретился. Разъехаться здесь было бы невозможно. Алексей, щурясь от ярких лучей апрельского солнца, крепко сжимал руль, дергавшийся от беспрестанных толчков колес — они то и дело наскакивали на выступающие из-под земли камни. Машину бросало, мотор выл, как будто жаловался на то, что такую маленькую машинку, рассчитанную на увеселительные прогулки по асфальту, заставляют карабкаться по тяжелой горной тропе. Поворот следовал за поворотом, подъем становился круче, Алексей прибавлял и прибавлял газ, а автомобиль полз все медленнее.
— Далеко еще? — не отрывая от дороги глаз, спросил он сидевшего рядом Курбан-Нияза.
— Нет, уже совсем близко, еще полкилометра, больше не будет.
— Поплавим подшипники за эти полкилометра, — проворчал Алексей, но, не сбавляя газа, продолжал вести машину вперед.
— Как бы там ни было, а ехать остается только вперед, — заметил сидевший на заднем сиденье Илларионыч. — Задом три километра нам не спуститься, а развернуть машину негде.
— Черт бы побрал меня за то, что я решил подниматься по этакой круче на машине, — продолжал ворчать Алексей, — лучше бы пешком поднялись.
— Ничего, Алеша, ничего, — примирительно сказал Курбан-Нияз. — Сейчас подъем кончится.
Но за очередным поворотом подъем оказался настолько крутым, что, несмотря на полный газ, мотор не выдержал нагрузки и заглох. Машина вначале встала, а потом медленно покатилась назад к обрыву. Алексей резко нажал на тормоз. Вспыхнули красные огоньки стоп-сигнала, и в полуметре от края обрыва машина остановилась. Илларионыч быстро выскочил из машины, схватил лежавший на дороге большой плоский камень и подсунул его под заднее колесо машины. То же самое он торопливо проделал и с другой стороны.
— Все, Алеша, подложил. Стоит надежно! — крикнул он водителю.
Красные огоньки стоп-сигнала погасли, машина стояла, прочно упираясь колесами в подложенные камни. Алексей и Курбан-Нияз осторожно вылезли из кабины.
— Фу, ничего себе, подъемчик, — вытирая со лба нот. сказал Алексей. — Требуется пятиминутная передышка и машине, и шоферу.
— Леша, — обратился к нему Курбан-Нияз. — Вон на краю обрыва дерево видишь?
— Вижу, — отозвался тот, усаживаясь на самом краю обрыва.
— Раньше отойди от обрыва, потом говори, — рассердился горец. — Тоже герой, зачем шутить с горами? Обвалится край, и никто тебя даже не найдет, отойди, тебе говорю!
— Ладно, ладно, Курбан-Нияз, — виновато сказал Алексей и, поднявшись на ноги, отошел от обрыва. — Так что — дерево?
— Там конец подъема, потом дорога будет ровная, как стол.
Как им показалось, до дерева было метров триста. Ободрившийся Алексей бросил папиросу и оживленно сказал:
— Хоп, Курбан-Нияз, сейчас попробуем взобраться на эту кручу. Я осторожно поеду, а вы с Илларионычем давайте пешком следом за мной. Может быть, придется помочь машине.
— Поможем, конечно, поможем, — закивал головой Курбан-Нияз. — Эй, Ларивонч, пошли!
Илларионыч тяжело поднялся и подошел к автомобилю.
— Курбан-Нияз, давай с другой стороны!
— Э, Ларивонч, нет. Давай ты с другой стороны. Здесь, видишь, обрыв рядом. Ты уже немолодой, пойдет машина назад, отскочить не успеешь и упадешь вниз. Я моложе, успею и камень подложить и сам отскочу, — сказал Курбан-Нияз, вежливо, но настойчиво отстраняя старшего товарища.
Не возражая, тот молча перешел на указанное ему место. Алексей завел мотор, машина дернулась раз, другой и медленно, переваливаясь на камнях, поползла вверх.
— Давай, давай! — закричали Курбан-Нияз и Илларионыч, изо всех сил подталкивая машину. — Давай, не останавливай, сам пошел!
