В самом сердце Сибири - [8]

Алексей протянул руку через стол и коснулся носа Екатерины пальцем.

— Ох уж мне эти мудрые девицы! Вечно во что-то вляпываются.

— Мы — такие. Ты не беспокойся, я всю жизнь по гарнизонам скиталась, и, действительно, хочу иметь свою крепость.

— Ну, хорошо, мне как раз нужно на заимку за вещами. Завтра уйду, вернусь, посмотрим, что за хозяйка у нас появилась.

— Правда?

— Я уже сказал, что можешь пока жить здесь, а там посмотрим. Упремся — разберёмся.

Вечером он сидел у себя в комнате за компьютером и переписывался с человеком, который мог проверить те данные, которые сообщила Екатерина. Сама Катя взялась за уборку своей комнаты и всего второго этажа, спросив разрешения кое-что переставить. Вещей у нее было немного: два больших фирменных чемодана, несколько рюкзаков, в том числе и с книгами. Закончив писанину, Алексей катал по столу матовый шарик, вдруг он вспомнил, что в разгрузке лежит еще один, который он подобрал у Волчьего ручья, как он решил называть место стоянки эвенков. Он спустился вниз, нашел шарик и вернулся обратно. Шарики были абсолютно одинаковыми. Он замерил их штангелем со стрелочным циферблатом. Катая их по столу, неожиданно заметил, что в одном положении шарики засветились изнутри. Он их развел, и начал медленно приближать друг к другу. Добился максимально яркого свечения. На всякий случай достал дозиметр, заменил ему батарейку, опять свел шарики, и убедился, что никакой радиации нет. Когда шарики находятся близко, они не светятся. Екатерине он полностью не доверял, и делиться своими наблюдениями не стал. Себе на уме девица, надо присматриваться. Утром тихоньку вышел из дома, и сел в 'казанку'. Когда проходил возле дома, на крыльце стояла фигурка в ночной рубашке и в кожушке на плечах. Одной рукой она махала ему, прощаясь, второй сжимала у горла овчинный кожушок. Лешка не выспался, ему опять снилась какая-то белиберда: фигуры из этих самых шариков, причем во всех фигурах в центре присутствовал один или два шарика. Всю ночь он созерцал, как в калейдоскопе, эти фигуры. Были очень сложные, которые было не запомнить. Одна из фигур после построения, резко схлопывалась или удалялась с невероятной скоростью. У некоторых фигур в центре возникал какой-то кокон. В общем, Леша решил, что надо извлечь из могильника еще шарики, чтобы построить фигуры, которые показываются.

До заимки он дошел быстро, по графику. Здесь было всё нормально, только аккумулятор станции сел полностью. Пока движок набивал его электроэнергией, Алексей ковырялся на могильнике. Что-то не нравилось ему в этом вопросе, поэтому работал в химзащите, пара комплектов которой была на заимке в качестве супер-сапог для хождения по болотам. Был, даже, противогаз, но он воспользовался просто марлевой повязкой. Нашел шестнадцать шариков, но забавляться с ними не стал, а повернул обратно домой. Соберы на шарики не реагировали, правда, к мешку, в который он их положил, принюхивались несколько раз. Когда шарики лежали плотной кучей, они не светились. Шарики довольно тяжелые, где-то по 60-80 граммов, может чуть больше. Взвешивать было нечем. На обратном пути, после последней ночевки, перед самой Чуней, подстрелил олешка, благо что сезон уже начался. Помучился перетаскивать его к лодке, но, все-таки, доволок. В принципе, 'семейство' увеличилось вдвое, и изюбрь лишним не будет. Впихнув его в лодку, отошел домой. Тяжелогруженная лодка на глиссирование вышла с большим трудом, но потом набрала скорость, и дошли быстро. К моменту швартовки от дома бежала Катя, в джинсах и кацавейке, приняла конец, помогла развернуть лодку лагом, чтобы выгрузить олешку. Алексей вышел из лодки, и его обхватили руки Кати.

— Я соскучилась! — сказала она и поцеловала его. Видимо, одиночество так влияет. Повода он не давал, вернулся на сутки раньше, чем обещал.

— Пойдем, я тебя покормлю.

— Подожди! Надо его на задний двор вывезти, там есть место для разделки. В ангаре — тележка, прикати сюда, пожалуйста!

Катя побежала за ней, а Лешка, прижав швартовы, вытащил окоченевшую тушу на причал, затем забросил ее в тележку, и потянул ее к дому. Рядом упиралась и сопела Катя, катить было тяжело, в горку, как-никак. Вытащили самца на дорожку, там дело пошло веселее. Алексей спустил гак небольшой лебедки, обвязал задние ноги довольно толстым концом, и подвесил тушу. Еще раз надрезал шейные артерии, подставил широкий таз, и они вышли, притворив калитку в выгородку. Катя висела, буквально, на его руке, мордашка была чем-то очень довольная. Вернувшись к лодке, Алексей забрал рюкзак, оружие и пакет с внутренностями, отдал корму, и они пошли домой.

— Ой, господи! Баню надо истопить! — сказала Катя, еще раз чмокнула его в щеку и побежала за дом. 'Носится, как оглашенная!' — усмехнулся про себя Алексей. Честно говоря, он не ожидал такой реакции от нее. Снял снаряжение, стянул с себя одежду, и побежал на причал. Минут десять поплавал в вечерней воде, и вылез на причал по трапику. На причале стояла Катя с полотенцем, и принялась его вытирать. Еще раз поцеловались, потом она слегка прикусила его нижнюю губу. Он подхватил ее на руки, и понес домой. Она на ухо шептала какие-то ласковые слова. Вылезли они из постели окончательно оголодав. Соорудили что-то вроде ужина, или завтрака, и вернулись к прежнему занятию. Проснулся Алексей, когда солнце стояло уже высоко. 'Черт, там же олень висит!' — подумал он, вытаскивая затекшую руку из-под каштановых волос спящей Кати. Как же! Вытащишь тут что-либо без того, чтобы не разбудить! Она проснулась, лучезарно улыбнулась и опять начала целоваться.