В Саласпилсском лагере смерти - [9]

В настоящее время в рядах армии ФРГ маршируют тысячи солдат, которых обучают и инспектируют бывшие гитлеровские генералы и офицеры. Эти оставшиеся в живых фашисты, которые уничтожали так много ни в чем не повинных людей, опустошали и сжигали города и села, снова обучают солдат стрелять в беззащитных женщин, стариков и детей.

Для предотвращения войны и достижения полного и всеобщего разоружения необходима общая борьба всех народов против поджигателей новой войны, борьба за нормализацию международного положения. В этой благородной борьбе за мир не должно быть пассивных и равнодушных, ибо смертоносные грибы атомных бомб угрожают каждому, в каком бы районе земного шара он ни находился.

Этой книгой, которая помогает разоблачить фашизм, бывшие узники Саласпилсского лагеря вносят свой вклад в общую борьбу за мир.

В. Известный, Е. Быстров

_{Условные обозначения:}

 Сожженные бараки

 Несожженные бараки

_{1. Могилы советских военнопленных}

_{2. Могилы советских военнопленных-офицеров}

_{3. Могилы гражданских лиц}

_{4. могилы гражданских лиц на гарнизонном кладбище}

_{5. Могилы гражданских лиц}

_{6. Места сожжения трупов}

_{7. Могилы гражданских лиц}

Нас лишили Родины, свободы, жизни

Иозеф Гертнер

Пишу по просьбе моего латышского друга, бывшего политического заключенного Саласпилсского лагеря смерти, а также потому, что в Западной Германии снова поднимают головы фашистские элементы. Так пусть же эти строки взывают к бдительности, напоминают, что опасность войны отнюдь не устранена. Я убежден, что только мощь социалистического лагеря может удержать фашистов от развязывания новой войны и уберечь человечество от еще более ужасных страданий.

15 марта 1939 года немецко-фашистская армия оккупировала Чехословакию. Начались аресты. В то время я жил со старой матерью. Вскоре меня заподозрили в враждебных немцам действиях и вызвали на допрос. Я был одним из основателей «Чешского велосипедного клуба» в Брно, а немцы его деятельность считали преступной. Евреев увольняли с работы, выгоняли из квартир, а их имущество раздавали фашистским семьям, нахлынувшим из Германии.

После нападения на Советский Союз началась эвакуация евреев в город Терезин, что в 60 километрах от Праги. Старая крепость стала для них преддверием ада.

Два дня нас продержали в какой-то старой школе в Брно, а на третий день вечером под усиленной охраной немецкой полиции безопасности отправили в Терезин. Мы имели право взять с собой лишь столько, сколько каждый мог нести. Ехали двое суток. В Терезине нас выгнали из поезда и разделили на две группы — мужчин в одну, женщин в другую. Разлучили и нас с матерью. Мужчин поместили в старых казармах на одной окраине города, женщин — на противоположной. Встречаться было невозможно, нас очень строго охраняли жандармы. Через несколько дней их сменили подразделения эсэсовцев.

Вскоре запросили на работу механиков и монтеров. Записался и я. Ремонтировали водопровод, канализационную сеть, электрические устройства. Часто мы были заняты в так называемых Мариинских казармах, где содержалась моя мать. Теперь мы могли поговорить. Это немного подбадривало ее.

Были попытки совершить побег, но виновных скоро ловили и, в назидание другим, расстреливали. Постепенно мы начали понимать, что нас ждет в будущем. Почти ежедневно прибывали новые эшелоны со всех концов Чехословакии.

Нацистское начальство приказало сформировать первый транспорт «на Восток». В него попала и моя мать, а меня управление еврейского гетто хотело оставить в Терезине в качестве механика и монтера. Я не мог отпустить свою старую мать одну на чужбину и стал просить еврейское «самоуправление» разрешить мне ехать с этим же эшелоном. Наконец мне разрешили.

ИЗГНАНИЕ

Ранним утром 8 января 1942 года поезд с примерно 800 обреченными евреями двинулся в сторону Германии. На дорогу каждый из нас получил двухкилограммовый бумажный кулек с продовольствием на неделю. Кроме того, на каждый вагон дали по два двадцатилитровых бидона с питьевой водой. Перед отъездом нас предупредили, что каждый, кто в дороге попытается бежать, будет расстрелян. Поезд охраняла фашистская полиция. Больше всего мы боялись Освенцимского концентрационного лагеря. На вопрос, не в Освенцим ли идет поезд, полицейский ответил категорическим «Нет!», а когда мы хотели узнать, куда нас везут, он сказал: «Не знаю!» Позднее неизвестно откуда поползли слухи, что наш поезд направляется в Ригу.

Никто этому не верил. Зачем нас повезут в Ригу? Я вспомнил врача Бориса Шафира из Латвии, который в Брно изучал медицину и несколько лет жил у нас. После окончания учебы он работал в некоторых больницах Брно, а незадолго до оккупации Чехословакии вернулся на родину. Врач Шафир научил меня немного говорить по-русски и нескольким латышским словам. Он часто рассказывал про свою родину и восхвалял красоту Латвии. Если действительно едем в Ригу, то я не буду совершенно одинок на чужой стороне. По наивности я даже вообразил, что, может быть, встречу и своего знакомого.

Ехали мы очень долго. Больше стояли, чем двигались. То и дело мимо проносились длинные воинские эшелоны. Медленно шли дни и ночи. Проехали всю Германию и пересекли польскую границу. Чем дальше мы двигались, тем холоднее становилось, топили мало, и мы сильно мерзли в старых вагонах. Экономили продукты, чтобы хватило подольше. Мать почти совсем не ела, оставляла побольше для меня.