В садах судьбы - [6]

Шрифт
Интервал

             заливаются лягушки

             соловьями на прудах -

ах, какой душа ни знала

страсти - что там кровь и пот! -

всё с годами растворяла

в самой страшной из кислот,

             оттого-то, что ни вечер,

             бормоча невнятный стих,

             я на собственном крылечке

             пью с природой на двоих.

Ни до сна мне, ни до чаю...

И до слёз полна душа,

растворяясь, научаясь

пенью вечных лягушат.


ЛИШЬ УТРО НАСТАЕТ


Лишь утро настаёт, иду к тебе, родная.

Куда бы я ни шёл, меня к тебе влечёт.

Люблю ли я тебя? Я этого не знаю,

лишь утро настаёт, лишь утро настаёт...

А ночь моя полна безумства ярких красок,

счастливая твоя мне грезится страна,

я узнаю тебя сквозь миллионы масок –

и ночь моя полна, и ночь моя полна...

Но вот наступит день - и свет размоет краски.

У тьмы есть божество, у света - только тень.

И вновь забуду я, что значит слово "счастлив",

когда наступит день, когда наступит день...

Но вечер растворит тоски оцепененье:

пока звезда горит, мы веруем в неё.

Яснее нет пути! И я приму решенье:

лишь утро настаёт – и мне к звезде идти...


* * *


Возле яблонь, не белённых 

вот уже который год, 

майскою тоской зелёной 

меня снова обдаёт.


Я не знаю: верховодит 

Бог иль вероломный Чёрт? 

Кто рукой моею водит, 

тот в намерении твёрд.


Я ведь помню всё, что было. 

По ночам снимает боль 

или душ с кусочком мыла, 

иль нетленный алкоголь.


Выношу как на продажу 

всё, что нежил и любил... 

Будто не жил. И не важно, 

что я ел и сколько пил.


Нет, не знаю: Чёрт ли, Бог ли?.. 

Да и дело не в стихах. 

Мои яблони засохли, 

ах!..



ОСЕННИЙ ЭТЮД


Снова осень. Палый лист да туман. 

Утром весел я, а к вечеру пьян. 

Видно, правду говорила мне мать, 

мол, придётся в судный день отвечать.


Я отвечу пред последним судом, 

что не всё я нажил честным трудом, 

но за всё, что есть за грешной душой, 

заплатил ценой куда как большой.


Снова вечер. Шалый свист за окном 

поминает, что я с чёртом знаком. 

Бог с ним, с чёртом, я не в детском кино: 

Бог, он с Чёртом всё равно заодно.


Не прощения прошу - наплевать, 

как мне жить теперь, когда умирать. 

Так что, мама, судный день не пророчь - 

наступает моя судная ночь.


В эту ночь мой гость - глухой музыкант. 

Он в пустых ладонях носит талант, 

их возденет - вспыхнет музыки звук, 

зазвучит немая мука разлук.


Снова осень. Время сбора плодов 

из российских гефсиманских садов. 

Ах, в садах этих наломано дров 

для костров да безымянных голгоф!..


* * *


Я плоть своих чувств обрывал веткой

                                                с дерев

души.

           И, пристальным взглядом обломки

                                 обмеряв,

глушил

            то водкой, то чтеньем,

                           то дракой, то пеньем,

                                 то телом

                                  чужим.


* * *


Ах, как сладко засыпать! 

В путах дня, в изгибах ночи, 

как к подушке, приникать 

к таинству немых пророчеств 

полуяви, полусна, 

полумысли, полубреда... 

Знать всё, ничего не знать 

от заката до рассвета.


ИЗ ПЕТЕРБУРЖСКОГО ПИСЬМА

...Остальное без слов. Как из снов. Камень зданий бестрепетной ткани. И дыханье... Спирает дыханье холод мраморный, век ледяной. Будто кто-то поёт за спиной... Безутешно прозрачное пенье. И уже на пределе терпенья жизнь становится стихотвореньем. И стихи повторяются мной.


ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

ЖАЖДА


Я выпил эту жизнь от краешка до дна. И вот уже с вершин та пропасть мне видна, куда течёт песок от онемевших ног, где времечко поёт, заказывая срок. Я выпил эту жизнь. Над пропастью парил - и навзничь упаду на санки белых крыл, и соскользну с горы в ничто, в тартарары, во время и пространство космической дыры. Я выпил эту жизнь. Я поплыву туда, где в небеса влилась бездонная земля, куда течёт песок неведомых часов... Там, в пропасти небес, всё соткано из снов! И я увижу жизнь, которую прожил. К ней намертво пришит суровой ниткой жил, я вырвусь из неё, прорвавши тлен бумажный, чтоб снова ощутить бессмысленную жажду.



Об авторе


Сергей Аман (Сергей Аманович Хуммедов) – член Союза писателей Москвы с 1997 года. Родился в 1957 году в Туркмении. Там учился в школе и железнодорожном училище. Потом поступил в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Учась там, попал в театральную студию Владимира Малыщицкого. Через два года все бросил и ушел служить в армию. Отслужив, поступил в Московский государственный университет. Окончил в 1985 году факультет журналистики МГУ. В газете «Московский Комсомолец» проработал одиннадцать лет. Работал на радио, в газетах, на телевидении. Кроме прозы есть стихи и песни.


Песни (исполняет автор):

1. Окольцованные: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/01.mp3

2. Журавлик: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/02.mp3

3. Снегоход: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/03.mp3

4. Ушла: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/04.mp3

5. Ветер странствий: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/05.mp3

6. Снова осень: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/06.mp3

7. Уходя, гасите свет: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/07.mp3

8. Случай: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/08.mp3

9. Стирающая женщина: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/09.mp3

10. Колыбельная для моего сына: http://sergeiaman.narod.ru/pesni/10.mp3


Еще от автора Сергей Аман
Журналюги

Сергей Аман почти сорок лет в журналистике. Из них более десяти он отработал в одном из самых популярных периодических изданий Москвы. Многие события, происходившие на его глазах, и легли в основу романа "Журналюги". Однако действительные события переплелись в романе с самым откровенным, почти фарсовым, вымыслом. Тем более что это скорее не "профессиональный" роман, а любовная история...


Сирень под пеплом

В этом сборнике «Сирень под пеплом» вы прочитаете стихи, тексты песен и необычную прозу автора. Для Сергея Амана главное - понять и выразить самого себя, со всеми своими нюансами мироощущения. Он поэт не броский, но очень тонкий, и читать его лучше медленно: тогда появится возможность вместе с автором услышать загадочную музыку нашей трудной эпохи.