В садах чудес - [134]

Я бы молчал и в бреду, но злым духам ведомы многие свойства человеческой натуры. И вот, пока я лежал и горел в лихорадке, вдруг мне явился призрак моего сына. Я увидел его, как живого, юного и веселого, сердце мое сжалось от боли. Смутно я сознавал, что не его я вижу перед собой, не его чистую душу, но призрак, сотворенный волею злого духа. Но я был ослаблен болезнью и внешние впечатления воздействовали на меня сильнее внутреннего убеждения.

Сын присел возле меня на циновке и тихо стал жаловаться на свое бытие, на то, как тяжко не видеть дневного света. Эти жалобы надрывали мне сердце. Но вот он поднялся, собираясь исчезнуть. И, сломленный, измученный, я невольно выкрикнул:

— Верни мне свиток! Принеси его и тебе полегчает!

Тотчас же призрак исчез. Раздался злобный издевательский хохот. Глумливый гнусавый голос тянул, искажая мои интонации:

— Ве-ерни сви-иток! Те-ебе по-олегча-ает! Бе-е! Р-р-р!

Я понял, что злые духи узнали мою тайну.

— А почему же вы погребли свиток вместе с телом вашего сына? — спросил Сет Хамвес. — Но простите, я, быть может, причиняю вам боль этим вопросом?

— Нет, это логичный вопрос. То было предсмертное желание, последняя воля моего сына, переданная мне верным нашим слугой.

— Но говорите же, расскажите, что было дальше.

— Была ужасная ночь. Злые духи издевались надо мной. Голоса их не смолкали…

Пауль вспомнил, что этот глумливый тягучий голос он слышал из уст чудовища на заброшенном кладбище. Чудовище повторяло, издевательски-глумливо растягивая, его слова о познании… И до этого он слышал голос, говоривший с такими же интонациями… Регина! Тогда, в их первый вечер!..

— Мне страшно, — произнес Сет Хамвес. Должно быть, ему передались ощущения Пауля…

— Может быть, не следует мне рассказывать все в подробностях? — задумчиво и озабоченно спросил жрец.

— Нет, расскажите. Я хочу знать о той ночи.

— Я лежал на циновке навзничь. А надо мной разверзлась чернота. Сполохами проносились в ней глумливые свиные рыла и кошачьи морды и чудовищные лица. Подмигивали, высовывались раздвоенные жала.

Я закрыл глаза, но это не принесло спасения. Тогда я нашел в себе силы и стал просить бога о милости. И добрый Нун прогнал злых духов и ниспослал мне сон. Наутро я проснулся здоровым.

— Но почему же добрый Нун позволил духам выведать тайну?

— Злые духи сильны и хитры. А боги честны и прямодушны, и не могут быть иными, и не должны быть иными. Поэтому и нелегка борьба со всеми этими злыми духами.

— Этот свиток и сегодня в погребении вашего сына?

— Да, он там. Но злые духи не могут сами взять его. У них есть лишь один путь — соблазнить человека и хитростью отнять у него свиток. Так что, берегись искушения. Не раскрывай свиток, не читай слова, написанные там.

— Я должен взять этот свиток из могилы? — голос Сета Хамвеса дрогнул.

— Да. Тебе предстоят нелегкие испытания. Злым духам подвластны пространство и время. Но и ты не безоружен. Ты наделен силой воли. И если ты откажешься, я не стану принуждать тебя, не рассержусь и не обижусь.

— Я исполню вашу просьбу. Но где погребен ваш сын?

— Отсюда до того места семь дней плавания по Нилу. В самом устье найдешь ты пустынный маленький остров. Корабли никогда не пристают к этому острову, тебе придется плыть на лодке. Об этом острове идет дурная молва, говорят, будто там обитают злые духи. И это правда. Но некогда остров этот был прекрасным и цветущим. Я жил на этом острове. И звался этот остров Домом чародея.

В те времена храм Нуна славился далеко вокруг. Мой отец был верховным жрецом этого храма. Он многому обучил меня. Я не употребил полученные знания во зло, но и не принес много добра людям.

— Когда же это было? — спросил Сет Хамвес. — Я не слышал об этом ни от отца, ни от деда.

— Ты и не мог слышать. Ни отец твой, ни дед, ни даже прадед и прапрадед еще и не родились тогда.

— Сколько же вам лет? Впрочем, быть может, это излишнее любопытство…

— Я прожил на этой земле уже тысячу лет. В это трудно поверить, но это так.

— Я верю вам. Но говорите же, говорите. На что же вы употребили знания, переданные вам вашим отцом?

— В те далекие, незапамятные годы неподалеку от храма находилась старая гробница. Давным-давно спустились туда разбойники и вынесли все, что нашлось ценного. Не знаю даже, кто там был погребен. Должно быть, этот человек любил веселье или сам был музыкантом. Стены пустой гробницы были пестро расписаны изображениями танцоров и музыкантов. Я любил спускаться туда и разглядывать изображения. Постепенно я стал узнавать в лицо каждого изображенного. Разглядывая стены, я обнаружил, кроме музыкантов и танцоров, изображения пахарей и пастухов, и слуг и служанок, исполняющих разные домашние работы.

Особенно привлекло меня изображение одной девушки, играющей на арфе. Я выделил ее из всех остальных девушек, а их было много, по большей части танцовщиц. Часами я мог любоваться ею.

Легко понять, что случилось дальше. Я стал молить бога Нуна, верховным жрецом которого был мой отец, оживить мою красавицу. И, представь себе, мое желание исполнилось. Когда я в очередной раз спустился в гробницу, она ласково приветствовала меня.