В Розовом - [37]

Но кто сказал, что о них надо думать? Ему и так кажется, что прошлое состоит из одних только ошибок. Сейчас о них думать не надо. Он уже решил, что делать. Он разберется со своими будущими ошибками.

Глава 14

Блейк кинул новую циркулярную пилу «Текумзе» в салон семейной «камри», обитый синим кож-заменителем, и поехал на ранчо. Он всегда стыдился ранчо. Оно казалось ему экстравагантной собственностью, которую мог позволить себе только богатый горожанин, а поскольку он вырос в бедной семье, то ненавидел богатеев. Теперь же волей-неволей приходится признать: он один из них. Богатей. Но он с этим разберется.

«Камри» тряслась и подпрыгивала на проселочной дороге, ведущей вокруг каменистого холма с тремя кустами можжевельника к задней части его земли. Малыш Чаб напрашивался поехать с ним, но Блейк решил, что хочет побыть на природе, наедине со своими машинами. Он сказал, что будет писать песни.

Блейк начал обдумывать, что написать Блэки и маленьким Биллу, Бинку и Бартоломью и, если уж на то пошло, своим слушателям. Им обязательно надо сообщить, что у него в голове. Он хотел поговорить с фанами. Черт, да он просто обязан это сделать. Они должны знать, о чем он думает, хотя вряд ли им это понравится.

Он сидел в «камри» с ручкой в одной руке и листом бумаги на руле. Из раззявленного в истерическом плаче рта бежала струйка слюны и скапливалась в складках тертых джинсов. Он просидел так почти час, не написав ни слова.

Потом резко вдохнул и выдохнул остатки слез. Дышалось с трудом.

Следующий вдох-всхлип услышал бежавший мимо кролик. Зверек замер, навострил уши и посмотрел на «камри», фары которой по-прежнему горели. Блейк открыл дверцу и, минуту помедлив, вылез из машины. Испуганный кролик кинулся прочь.

В кронах деревьев выл ветер. На холм взбирался гигантский грейдер с включенными фарами. Л. ведет его, чтобы поставить среди остальных тяжелых машин, заполнявших целую небольшую долину на Блейковой земле. Блейк считал грейдер очень ценным приобретением, он нравился ему больше всего. Кабина изолирована и с кондиционером, так что, сколько бы пыли ты ни поднимал, внутри кабины все чистенько, сиди себе и слушай кассеты.

Когда Блейк катался вокруг дома на тяжелой технике, он чувствовал себя счастливее всего.

Блейк пошел в лес, включил циркулярную пилу и стал валить деревья, но под гудение пилы его мысли тут же разбрелись в разные стороны. В голове возник сценарий самоубийства с участием циркулярной пилы и собственной шеи.

Блейк хладнокровно разработал фантастическую систему рычагов, опускающих пилу. Этот план можно было бы осуществить, когда уедет Л. Поставить вокруг самые крупные тракторы и…

Вес пилы держался на толстой веревке, а опускать и поднимать ее должны были два тонких троса, привязанных к рукояткам — металлическим трубкам, крест-накрест пересекающим корпус пилы.

Блейк потянул за веревку, и вдруг все сооружение дернулось, пила врезалась в одну из трубок и с громким щелчком ринулась вниз, проделав пируэт у Блейка над плечом.

Он попытался было починить пилу при свете фонарика, но не смог найти одну деталь. Тогда он швырнул ее в отвал гигантского грейдера и пошел прочь, вниз по холму.

Кролик побежал за ним, но не специально, просто ему нужно было в ту же сторону.

Как зажегся свет в грязной комнатушке, где Блейк держал оружие, видел только олень. Жуя жесткий пучок полыни, он наблюдал, как Блейк ходит по комнате в свете лампочки без абажура. Потом Блейк сел на пол или на низкий табурет, и его уже не было видно.

Вот что Блейк написал, сидя там:

«Брах-Ману [55]:

Я не собираюсь плакаться, но думаю, вы поймете, что мной движет. Все мои бэк-вокалисты из Орландо уже давно твердят, что когда я купил свой первый грейдер, то перестал получать кайф от гитары и песен.

Так вот, я бы послал их подальше, но и сам знаю, что на концертах всем все понятно. Я играю так, как будто, черт возьми, никогда этому не учился. И теперь я дико боюсь, что вы, ребята, это заметите. Когда я вижу вас в первых рядах, то захлебываюсь от тоски. Сотни потерянных юнцов, которые пришли сюда только для того, чтобы услышать мои мажорные аккорды и дикие крики. А ведь дело совсем не в этом.

Черт! Почему я не хочу больше играть? Не знаю.

Сыновья так похожи на дерьмового меня, что я боюсь. Я не выдержу, если они станут такими же позорными рокерами, каким стал я.

Ненавижу себя. Не знаю… Спасибо вам за поддержку и за все билеты, которые вы покупали.

Любви!

Блейк.

Билл, Бинки, Бартоломью и Блэки, я буду рядом. Пожалуйста, постройте дорогу без меня…» [56]

Последнее слово он дописывал уже с пистолетом во рту. А потом спустил курок. Он улыбался и думал об Эрнесте Хемингуэе и о том, что скоро будет счастлив.

Пистолет, вдавленный в мягкое небо, издал звук, но не «бах», а скорее «панк». Да, это был краткий, глухой и удивительно подходящий звук…

— Панк.

Глава 15

Я думаю об инопланетянах, братья и сестры.

— Мы инопланетяне, — говорил Феликс. — Они — это мы.

Инопланетяне — это не существа с других планет. Инопланетяне — это мы сами. Они из другого измерения, а не с другой планеты, и очень хотят с нами поговорить, но не позволяют себе. Если они не преступники.