В Розовом - [12]

Блейк выглядел очень молодо, совсем как мальчик. Светлые волосы, подстриженные под «каре»; несколько подростковых прыщей — неотъемлемый атрибут профессии. И голос, от которого у всей Америки по спине бегали мурашки. Весил он только сотню фунтов, но на сцене это было незаметно. Гам он казался Полом Баньяном.

Жена, Блэки, по размерам раза в два больше мужа, играла в его жизни странную роль. Да, она сделала Блейка настоящим семьянином, однако теперь ему мешала. Суется туда, где раньше все принадлежало ему одному. Он сам ее впустил, а уходить она не собирается. Тут еще потребовала, чтобы он летом подработал миллиона на три. И думает, что имеет на эти деньги право, потому что малыши Билл, Бинки и Бартоломью могли бы учиться на них в частных школах сколько захотят — если, конечно, захотят.

Семейная жизнь Блейка стала похожа на бурную сцену из сериала «Я люблю Люси».

Однажды вечером Блэки пришла домой и встала у газового камина, набитого декоративными связками хвороста. Посмотрев на толпу раскрашенных кукол на полке — когда-то эту сюрреалистическую композицию они составили вместе, — она повернулась к Блейку, который сидел в зеленом кресле с высокой спинкой и читал какое-то техническое руководство.

— Блейк, я хочу поменять здесь занавески.

— А?

— Как насчет черных? Знаешь, Тулуз-Лотрек когда-то нарисовал в спальне на верхнем этаже «Мулен-Руж» занавески из черного атласа. Хочу занавески, как в борделе у Тулуз-Лотрека Ты купишь или мне самой идти, а, маменькин сынок?

— Иди к черту!

Блэки улыбнулась:

— Ладно…

Раньше Блейк тут же взял бы книгу по историческому интерьеру и стал бы вместе с Блэки изучать, какие именно занавески были в «Мулен-Руж». Но сейчас ему хотелось сбежать. Подальше. От нее, от семьи, от ответственности, от довольно хорошей жизни. И отдаться своей необычной страсти [32].

Он отнюдь не горел желанием тащиться за занавесками в их дерьмовую съемную квартиру: уж лучше купить еще парочку тракторов. Увидев это, Блэки долго не раздумывала:

— Неудачник! Дерьмо собачье! Дубина рокерская, купи мне занавески из черного атласа!

Правда, говорила она не всерьез. Подойдя к Блейку, она взяла из его рук фолиант толщиной в два пальца. Техническое руководство от известной машиностроительной компании.

— Ну и что ты будешь делать со всеми этими бульдозерами? — поинтересовалась Блэки.

— Это не просто бульдозеры, у них много других функций, — ответил Блейк.

— Как по мне, так обычные бульдозеры.

— Да уж конечно! Вот почитала бы таких книжечек — знала бы, в чем разница! — усмехнулся Блейк.

— Так что ты будешь с ними делать?

— Вылижу до блеска, милая. А потом построю классную большую дорогу.

— Ну-ну. Ладно, дороги меня мало трогают. Пойду в магазин за занавесками. Скоро вернусь, не уходи.

Дверь за Блэки закрылась, и он снова погрузился в чтение.

Он долго ждал ее возвращения и никуда не уходил. Часы складывались в дни, а дни — в недели, пока Блейк наконец не понял, что Блэки не вернется. И тройняшки тоже.

Она забрала Билла, Бинки и Бартоломью и поселилась в гостинице на Фиджи с Тони Т., мерзким рокером, который тянул на себя одеяло популярности и очень быстро поднимался в чартах. Мало того: теперь он стал любовником Блэки и начал для них строить домик на своем ранчо в Монтане.

Блейк не сомневался: он куда талантливее Тони Т. Но факты говорили об обратном: альбом Тони Т. поднимается; жена и дети ушли от Блейка к нему. Прямо как в кино. Вестерн на рок-н-ролльную тему.

А Тони путешествовал по всему миру, рекламируя свой альбом в прессе; альбом продавался все лучше и лучше.

Тони родился и вырос в Луисвилле, в семье сессионного блюз-гитариста. От отца Тони и научился играть эффектные соло в проигрыше. Он был похож на героя мультфильма после взрыва: зачесанные назад волосы, вымазанные черной краской нос, рот и щеки. Блейка этот рокерский грим очень раздражал.

Блейку хватило времени, чтобы обо всем этом подумать, пока самолет в Стабтаун катился по взлетной полосе Орландского аэропорта.

— Журнал, сэр? — спросила стюардесса, когда музыкант плюхнулся на свое место в первом классе.

Блейк поднял на нее вопросительно-умоляющие глаза, как будто это не стюардесса, а Блэки.

Стюардесса очень разволновалась — она страдала от комплекса неполноценности, — положила журнал рядом с ним и, оглядываясь, поспешила прочь.

«Ну, еще немного, и взлетим», — подумал Блейк. Ему не давала покоя одна мысль. Когда он прилетит в Стабтаун, будет ли в гостинице «Лотос» тот, кто ему нужен? Хорошо бы проверить, но с собой нет номера телефона. В «Лотосе» постоянно останавливается человек, через которого можно купить среднюю и тяжелую сельскохозяйственную технику и вилочные погрузчики по оптовым ценам.

Позвоню из самолета Малышу Чабу, у него номер наверняка есть.

Гудок. Щелчок. Набираем. Звонок.

— Алло?

— Алло, Малыш Чаб? Это Блейк.

— Блейки, дружище, как делишки? Слушай, я как раз смотрю двадцать пятое катерпилларовское руководство… Ты эти автопоезда видел? Черт побери, Блейк, у некоторых моделей угол преодолеваемого уклона при скорости четырнадцать миль в час на второй передаче целых тринадцать процентов, и это с полезной нагрузкой в пятьдесят процентов! Во всяком случае, так написано в характеристиках.