В России лежим - [2]

— Сколько лет, сколько зим! — обрадовался Афоня. — Давненько, брат, не виделись. Часто на улице бываешь?

— Раза два в неделю, — пожал плечами Савва. Сам он встрече был не так уж и рад: Афоня хоть и старый приятель, но болтун, каких свет не видывал.

— А я вот впервые за полгода… — сообщил приятель. — И то домохозяин выгнал. Положено, говорит, тебя, Афоня, на улицу отправлять по инструкции. Потому как в Законе о социальном обеспечении существ человеческого происхождения от 22 декабря 2087 года пунктом третьим идёт указание об обязательных прогулках до создания в России жилищных условий категории «Б». Ты думаешь, нам когда-нибудь эти условия создадут? На-ка, выкуси, Савва! В России лежим. Здесь все роботы — жулики и ворьё! Помяни моё слово, эти парни из «Справедливого андроида», что на выборах победили, ещё попьют нашей кровушки! Вёдрами попьют, брат. За коммунистов надо голосовать, только за коммунистов. Коммунистические роботы за людей глотку порвут. И построят нам, наконец, нормальную коммунистическую Матрицу — независимое самостоя… самолежательное государство. Как в Китае. О, кстати! Слышал последнюю новость? В Китае ребёнок родился!

— Да ну, — не поверил Савва.

— Точно тебе говорю, брат! Пятый за последние четыре года. Куда Организация Объединённых Матриц смотрит, ты мне скажи? Население всё растёт и растёт, скоро на всех еды хватать не будет.

— Откуда ты это взял? — всё ещё не верил Савва.

— С потолка! Сегодня утром передавали. Есть такой канал, брат, «Новости мира» называется. Там завсегда интересные репортажи. Вот недавно показывали, как…

Но Савва уже не слушал приятеля. Краем глаза он уловил нечто странное: деревья на дальнем краю аллеи… шевелились! Не веря своим глазам, Питерцев зажмурился, но когда открыл их снова — видение не исчезло. По одну сторону невидимой глазу черты деревья стояли спокойно — как обычно они и стоят, а по другую — раскачивались и гнулись к земле, словно беспрестанно кланялись какому-то неизвестному древесному божеству.

— Смотри! — выдохнул он, указывая рукой на странное явление.

Афоня машинально повернул голову и заткнулся на полуслове. Но тут же азартно завопил:

— Я же говорил! — орал он. — Я же предупреждал! Это всё чинуши из «Справедливого андроида», они даже за парком уследить не могут. Разворовали Россию-матрицу, как есть всю разворовали. Но я им всем покажу! Всем покажу. Я на них в ООМ писать буду! Ну-ка едем туда, осмотримся.

И Афонина каталка рванула с места, словно гоночный роботомобиль. С замиранием сердца Савва последовал за ним. Никогда ещё он не ездил с такой бешеной скоростью — спидометр зашкаливал за пятнадцать километров в час. Через несколько мгновений они уже были у невидимой границы, но как только пересекли её…

…бух! бац! трац-бабац!..

…неведомая сила подхватила их каталки, закрутила, опрокинула, потащила…

— Ветер! — донёсся до Савелия перепуганный голос Афони. — Трубу с ветром прорвало!

Невидимая дыра в невидимой трубе (обе — вне спектра человеческого зрения) росла и росла. Получив свободу, из неё вырывался воздушный поток, круша и ломая всё на своём пути. Каталки взлетали в воздух, падали на асфальт, бились о стволы столетних деревьев и два беспомощных тела, пристегнутых ремнями безопасности, отчаянно вопили, заслоняя головы от ударов. Через минуту их вышвырнуло из парка и бросило на дно глубокого котлована, вырытого пару лет назад неизвестно для каких нужд. Последнее, что увидел Савва Питерцев, был сидящий на ветке чёрный кот. Бушевавший ветер был коту нипочем. Он вылизывал ушибленную каталкой лапу и, как показалось Питерцеву, улыбался в усы.

…Пару раз моргнув, Савва открыл глаза. Не успел он сообразить, что лежит на земле, придавленный сверху каталкой, как вернувшееся сознание пронзила невыносимая боль: всё тело было в синяках и ушибах. Почти не соображая, что делает, он нащупал на ручке кресла электронную аптечку и с силой прижал к аптечке ладонь. Тут же мягкую кожу проткнуло десятком иголок, и через пару минут боль стала уходить, отступать под действием лекарств.

— Эй, — позвал Савва. — Афоня! Ты жив?

Невдалеке прозвучал слабый стон.

— Сейчас я со спасателями свяжусь! — пообещал Савва.

— Бесполезно, брат, — голос Афони был совсем слабым. — Связи нет.

Савва отстегнул ремни, перевернулся на спину и попробовал сдвинуть каталку. Но та оказалась слишком тяжёлой. Тогда, извиваясь всем телом, он выбрался ползком и, приподнявшись на локте, огляделся. На дне котлована было тихо, ветер бушевал где-то наверху. Неподалёку, неестественно раскинув руки, лежал на спине Афоня. Вероятно, он успел отстегнуться ещё до падения: его каталка валялась в стороне. За ней, метрах в сорока начинался пологий склон для спуска роботомашин, а чуть левее виднелась неподвижная крона высокого дерева. С той стороны котлована не было ветра!

— Афоня, — позвал Питерцев. — Мы спасены, Афоня! Мы сейчас выползем по склону.

Ответа не последовало.

— Афоня!

— Рука, — едва слышно отозвался приятель. — Рука сломана. И нога, кажется… Хотя ног я никогда чувствовал, просто лежит странно. Выбирайся без меня, брат.

— Я без тебя не поползу! — решительно заявил Савва и добавил. — Брат…