В режиме «Б» - [7]

– Уже.

– Что?!

– Уже наведался. Вскрыл отмычкой дверь, осмотрел. Камера пуста, но внутреннее убранство, мягко говоря, странное. И… – и тут меня поразила запоздалая догадка, – похоже, она предназначена для ребенка лет восьми-одиннадцати!

– Обоснуй!!! – потребовал Логачев.

Я рассказал про видеодвойку, игровую приставку, кассеты, картриджи. Описал содержимое холодильника, упомянул о размерах диванчика…

Внимательно выслушав меня, Васильич задумался, нахмурив брови.

– Киднеппингом[9] баловался на досуге, – полувопросительно-полуутвердительно произнес он спустя минуту. – Но возможны и другие варианты. Например… Стоп! – оборвался он сам себя. – Подумаем об этом после, не при них. – Полковник кивнул на пленников. – И давай займемся делом. – Он взял у меня набор препаратов, выбрал ампулу и, наполняя шприц, попросил: – Поищи-ка в комнате ножницы. Если Ваня соврал хоть чуточку – отрежем ему яйца. Обещания надо выполнять!..

ГЛАВА 3

Кастрировать Демьянова не пришлось. Уколотый «сывороткой», Шаповальский слово в слово повторил показания подельника.

– Куда их денем? – пряча в карман диктофон с записью обоих допросов, зевнул Логачев. – Может, удавим да бросим в туннель? А то, знаешь ли, возиться неохота.

Васильич, разумеется, шутил, но чмошный Ваня принял его слова за чистую монету. Он замычал, задергался, залился слезами и, судя по усилившемуся запаху, вновь обгадился.

– Ты бы, Петр, воздержался от проявлений солдафонского юмора, – с укоризной заметил я. – Здесь и без того дышать нечем!

– Ну не буду больше, – проворчал Логачев, по мобильному связался с кем-то, сообщил о наличии одного «двухсотого», двух «трехсотых», попросил забрать, уточнил время приезда и без видимого усилия переставил подпиравший дверь шкаф на прежнее место.

– Неподалеку Ерохин с группой находится, – с отвращением глядя на зловонного Ваню, сказал он. – С задания возвращаются. Вот пускай и прихватят с собой наших хануриков.

– Удружил ты старому боевому товарищу, – усмехнулся я, косясь на Демьянова. – Ерохин – чистюля известный, а Оно очень плохо пахнет!

– Его проблемы, – равнодушно пожал плечами Логачев и вновь потянулся к телефону, на сей раз к стационарному. – Надо предупредить здешних лохов-охранников, – пояснил он, набирая местный номер. – Вдруг полезут в бутылку по дурости. А у Виталия разговор короткий, церемониться не станет!

– Это уж точно, – согласился я.

Полковник ФСБ Ерохин Виталий Федорович возглавлял нелюбинский спецназ и отличался добросовестностью, скрупулезностью, дисциплинированностью, бесстрашием и холодной воинской жестокостью.

Я до сих пор не мог забыть жуткое «пугало», изготовленное им из трупа наемника в последних числах октября 2006 года[10]. Оно (пугало) здорово помогло нам тогда и дало мне возможность без проблем, одной очередью уложить наповал шестерых охотников за людьми, тащивших к машине свою жертву.

(Увидев, как их товарищ, совсем недавно живой – здоровый, стоит у них на пути и протягивает им на вытянутых руках собственную голову, подонки на секунду впали в ступор, чем я и воспользовался. – Д.К.)

А пока я занимался стрельбой по застывшим в столбняке живым мишеням, Ерохин, проверявший здание напротив, попал в засаду, и в ходе неравной рукопашной схватки (один против восьмерых) был серьезно ранен – загнанный по рукоятку нож в левое плечо, смещенный перелом правой руки плюс сильно разбитая голова и, соответственно, сотрясение мозга. (Кстати, к концу схватки в живых осталось только три ерохинских противника, с которыми потом разделался ваш покорный слуга…) Вопреки прогнозам врачей, Виталий Федорович оправился достаточно быстро и к 1 января 2007 года благополучно вернулся в строй. Впрочем, я немного отвлекся.

Итак, вдобавок к перечисленным выше качествам Ерохин отличался невероятной, кошачьей чистоплотностью, опять-таки кошачьей брезгливостью (особенно к запахам), и, представив, как он поедет в одной машине с Ваней-вонючкой (вернее, его реакцию на подобное соседство), я не удержался от глупого смеха.

– Ты чего? – удивился Логачев.

– Да вот… подумай сам… Наш чистюля Виталий и Оно рядом… едут вместе. Нет, ты только представь!!! – задыхаясь, выдавил я.

– Успокойся, – посоветовал Петр Васильевич. – Не веди себя, как мальчишка. А насчет «вместе»… Гм! Полагаю, Ерохин найдет выход из положения. Допустим, вымоет Это из шланга, как свинью. Или еще как-нибудь продезинфицирует. Короче, подождем и… посмотрим.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять в ворота усадьбы по-хозяйски въехали две оперативные машины и крытый фургон с надписью «Мебель».

– Вот тебе и решение проблемы, – указав на фургон, улыбнулся Логачев. – Там у них либо трупы, либо пленные, либо то и другое вперемешку.

Спустя короткий промежуток времени в дверь постучали.

– Заходи, Виталий, – пригласил Васильич.

В спальню, бесшумно ступая, вошел Ерохин в штатском костюме, брезгливо втянул ноздрями воздух и, недовольно глянув на нас, спросил:

– А почище нельзя было сработать?!

– Не-а, нельзя, – покачал головой Логачев. – И дело тут не в степени физического воздействия, а в личности одного из «языков». Просто Оно, – полковник кивнул на Ваню, – чересчур трусливое и обгадилось по полной программе еще до начала допроса.