В Речи Посполитой - [31]

Одно время казалось, что Польша еще сможет выбраться из этой заварухи без территориальных потерь. Но этого не произошло. Во-первых, действительно сказывалось истощение страны — не было денег на военные расходы. Но это было еще полбеды. Главным же была традиционная польская болезнь — магнатское своеволие. По мере того, как положение Польши улучшалось, возрастала популярность короля Яна Казимира (вернувшегося в страну из эмиграции), который стал знаменем освободительной борьбы поляков[42]. В итоге в Речи Посполитой запахло усилением королевской власти и наследственной монархией. Магнаты начали бунтовать, чтобы не допустить этого. И чем дальше, тем больше. В конце концов полякам пришлось заключить перемирие, оставив в руках России Смоленщину, Левобережную Украину и Киев. В дальнейшем пришлось заключить и мирный договор на этих условиях.

А среди евреев были такие, что восприняли ужасы хмельнитчины как предмессианские муки — черный день, за которым последует искупление. В XVII веке евреям казалось, что страшнее того, что тогда случилось, быть ничего не может (и действительно не было до XX века). И вот, едва кончился «потоп» в Речи Посполитой, как еврейский мир вновь был потрясен — в Турции (Османской империи) появился еврей, объявивший себя мессией (машиахом). Напоминаю, что в Турции оказалось тогда много евреев с Украины, переживших ужасы хмельнитчины. Все это способствовало успеху псевдомессии Шабтая Цви, причем не только в Турции, но и в других странах евреи желали видеть в нем машиаха. Но это уже тема для другого рассказа. Еще одним последствием хмельнитчины и «потопа» стало появление многочисленных еврейских беженцев к западу от Польши. Местные евреи встречали их хорошо — сработала, к счастью, еврейская солидарность. Помощь беженцам оказывали и ашкеназы, и сефарды. Последние, успевшие уже обосноваться в Центральной Европе, держали ашкеназов за бедных дальних родственников. Но материальную помощь оказали (как и при выкупе пленных в Стамбуле)[43].

Глава XXIV После «потопа». Дела военные

До конца XVII века Речь Посполитая, несмотря на все беды, сохраняла статус великой Державы. Этому она в большой степени была обязана Яну Собесскому, «последнему великому человеку Речи Посполитой». Это был знаменитый полководец, выдвинувшийся в боях с казаками и шведами, а особенно — с турками и татарами во время тяжелых войн после «потопа» (они описаны в последней части трилогии Сенкевича «Пан Володыевский»),

Эти события были продолжением украинской смуты. Часть казаков упорно не желала ни польской, ни русской власти. Так как Швеция на время вышла из игры, они обратились непосредственно в Стамбул, к султану, прося его протекции. Это был властитель посолиднее, чем крымский хан. А в Стамбуле с начала хмельнитчины планировали наложить лапу на Украину. Самым знаменитым из протурецких казачьих вождей стал Дорошенко, в прошлом полковник у Хмельницкого. Он пытался создать украинское государство под турецкой протекцией, наподобие Крыма, Трансильвании и т. д. Для начала на правом берегу Днепра[44]. Поддержка его турками и привела к очередным войнам с Польшей и Россией. Затея Дорошенко не удалась, главным образом, из-за побед Собесского. В конце концов поляки выбрали своего удачливого полководца королем[45]. К евреям Ян Собесский относился хорошо, но в историю вошел не этим. Поляки считают его спасителем Европы от турок.

Лирическое отступление

В общем, можно сказать, что хмельнитчина и «потоп» были для турок даром неба. Понятно, что украинским казакам стало не до набегов на турецкие берега, а без них и донцы не представляли для турок большой опасности. Да и вообще традиционно противостоящие туркам христианские силы Центральной и Восточной Европы оказались втянуты в украинско-польскую войну. А так как вдобавок к этому Франция и Испания продолжали воевать друг с другом еще со времен Тридцатилетней войны, то у турок оказались развязаны руки на Средиземном море. Там шла очередная венециано-турецкая война — Кандийская война 1645–1669 годов (Кандия — тогдашнее название Крита, до того принадлежавшего Венеции). Чтобы сосредоточиться на Кандийской войне, турки, естественно, стремились затянуть до бесконечности кризис в Речи Посполитой, помогая руками татар той стороне, которой грозило окончательное поражение. Сами они в те годы старались не слишком отвлекаться на континентальную Европу, хотя это не полностью удавалось. На Средиземном море венецианцы действовали храбро и поначалу добились впечатляющих успехов. Но большие христианские страны не смогли их своевременно поддержать. А ресурсы самой Венеции в то время были ограничены — в середине XVII века она уже не была мировым центром торговли. В Стамбуле между тем власть сосредоточилась в руках великих визирей албанского происхождения — Кепрелю. (Отец и сын правили один за другим в 1656–1676 годах.) Железной рукой мобилизовали они неисчислимые ресурсы огромной тогда Османской империи. Методы у них были простые: кто не проявлял служебного рвения — лишался головы. И на средиземноморском фронте в конце 50-х годов XVII века произошел перелом в пользу турок. Присланная в то время французами помощь (после заключения ими победоносного мира с Испанией) уже не спасла венецианцев. Венеция потеряла Крит и была окончательно вытеснена из Эгейского архипелага. Так завершилась борьба за островной мир к востоку и юго-востоку от материковой Греции. Она длилась около 200 лет.