В рай и обратно - [22]

Мне кажется, что западная цивилизация стала светской не только в результате технического прогресса, но и из-за заключенных в ней элементов скептицизма и релятивизма. Эти элементы можно обнаружить у самых истоков христианства — уже в Евангелии. Ни Библия, ни Коран не допускают даже мысли о чужой правоте, не предоставляют верующим никакой возможности критического самоанализа. Здесь нет места субъективизму, нравственным сомнениям, беспокойству, заставляющему искать собственные пути. Фанатизм — не что иное, как выражение уверенности в собственном совершенстве.

Я взял с собой в дорогу Коран. Эго удивительная книга. Удивительная по масштабам и прочности своего влияния. Не раз я задумывался над тем, что является причиной ее ошеломляющей карьеры. Быть может, заимствования из Библии? Или же натуралистические описания ада и рая, которыми она то пугает, то утешает верующих? Мне часто приходилось слышать восторги по поводу поэтических достоинств текста Корана. Возможно, что в немецком переводе они исчезли, но ведь поэзия — вопрос не только языка. Даже самая красивая метафора ничего не стоит, если она лишена мысли, если в ней пет ничего нового. Поиск вообще не является целью этой книги, которую правильнее было бы назвать «Правом». Ведь главная тема Корана — суд. Суд, сулящий награду верующим и вечную страшную кару тем, кто отвергает учение пророка. Эта строгая схема вмещает в себя все, в том числе и поэзию. Возможно, что в подлиннике прекрасны описания хрустальных бокалов, которыми спасенные будут черпать из райских рек молоко и вино, или узорчатой парчи, в которую они будут одеваться. Возможно, исполнены грозного пафоса картины ада, где грешники, гремя раскаленными цепями, будут глотать жидкую серу. Но буквализм, детальность этих картин низводят и рай и ад до ранга учреждений какой-нибудь местной системы правосудия. Именно местный, захолустный характер ислама больше всего поражает в сопоставлении с его победной динамикой в определенную историческую эпоху.

В суре 42 говорится: «…мы внушили тебе Коран арабский, чтобы увещал ты мать поселений и тех, кто кругом нее, и увещал о дне собрания, в котором нет сомнения. Часть в раю и часть в аду».

Это — идея избранного народа, еще одно заимствование из Библии. Парадокс становится загадочнее. Какое ограничение привилегии правды! Сначала суженное до масштабов одного племени, чуть ли не одного рода! Ветхозаветные евреи никогда так точно не указывали территориальных границ своего учения. И вместе с тем — хотя их понимание бога было значительно более философским и универсальным — не увлекались прозелитизмом. Почему же именно жители Мекки и окрестностей решили обратить весь мир в свою веру?

Стремление к увеличению числа единомышленников — кандидатов в рай — было, несомненно, связано с ростом политических притязаний Мухаммеда. Когда читаешь Коран, это бросается в глаза. Суры раннемекканского периода рассматривают иудаизм и христианство как параллельные, близкие пути к спасению души, а по отношению к язычеству занимают позицию оборонительной изоляции. Лишь после бегства в Медину и в период подготовки к отвоеванию Мекки складывается доктрина «джихада» — священной войны, придавшая исламу его наступательный характер. Миссия завоевания мира должна была неизбежно отождествляться с миссией обращения его в свою веру. Все религиозные победы ислама были одержаны с мечом в руке. Возможно, что именно этим и объясняется их прочность. Победа при помощи оружия — очень веский аргумент как для победителей, так и для побежденных. Особенно если последние сами потом присоединяются к победному шествию, ибо, согласно Корану, по-настоящему побежден лишь тот, кто отказывается принять правду Мухаммеда. Ненависть к противнику становится добродетелью.

«И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами…» (сура 2).

И вот еще из той же суры:

«И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас… Если же они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздаяние неверных!»

«О те, которые уверовали! Предписано вам возмездие за убитых: свободный — за свободного, и раб — за раба, и женщина — за женщину…»

И говорит Аллах:

«Я — с вами, укрепите тех, которые уверовали! Я брошу в сердца тех, которые не веровали, страх; бейте же их по шеям, бейте их по всем пальцам!» «…ведь Аллах силен в наказании!» (сура 8).

«О пророк! Побуждай верующих к сражению. Если будет среди вас двадцать терпеливых, то они победят две сотни; а если будет среди вас сотня, то они победят тысячу тех, которые не веруют, за то, что они народ не понимающий».

Какова должна быть уверенность в собственной правоте, чтобы предусматривать для противников возражение столь категорическое, как смерть, — причем смерть от руки самого бога! Это и надежная броня против влияния извне — влияния мира неверных. Правда, «джихад» имеет сегодня лишь остаточное и скорее оборонительное значение, но вера в собственную правоту остается по сей день несокрушимым фундаментом. Особенно здесь, в Саудовской Аравии, среди вернейших из верных, среди хранителей Каабы и могилы пророка. Этот фундамент еще долго будет в состоянии успешно сопротивляться расслабляющему влиянию иностранной, скептической мысли и свободных нравов.