В путь за косым дождём - [21]
Ранним утром самолет уходил в тайгу. В тот самый район, где нет других дорог, кроме воздушных. Леса начались не сразу. Сначала они наплывали островами, постепенно сливаясь вместе. Лиственницы стояли редколесьем; дерево от дерева так далеко, что резкие тени их были видны отчетливо, как фигуры на шахматной доске. Но вот они стали гуще, и все больше стало озер. Постепенно вдруг начинаешь чувствовать, как втягивает тебя неожиданная страна. Озера были удивительно круглые, как будто кто чертил циркулем; отблеск солнца по мере движения самолета по очереди зажигал их нестерпимым блеском; резкие тени деревьев ложились на воду. В маленьком ЯК-12 говорить было трудно из-за шума мотора, пилот Сергей Остапчук, молодой сосредоточенный парень, молча глядел вперед, он уже видел то, что мне не известно было, — цель нашего рейса... Я заметил только, что все глубже на нас надвигается тайга и предательский ярко-зеленый покров полян вдруг отливает тяжелым ртутным блеском болота. Сквозь призрачный желтый круг, образуемый лопастями винта, немыслимо петляя, будто сведенная судорогой, вилась река... Сергей повернулся ко мне: «Витим!» Извилистый, грозной славы, почти тысячекилометровая граница с Читинской областью... Там, внизу, маленький катер с трудом шел против течения — река его не пускала, — разводя длинные складки пены. Вдали, медленно вырастая из горизонта, встают лесистые горы. Одна из них светилась обнаженным известняковым склоном, как белый маяк. Там, у ее подножья, — центр Баунтовского района.
Для авиации здесь всегда есть дело. Авиации не хватает. Теперь все привыкли летать — никто не хочет ехать через тайгу, где беспощадные оводы в кровь заедают лошадь, заставляя ее беситься. Других дорог летом нет. Багдарин стал авиационным центром района.
Каждый день будни аэропорта одни и те же. Взлет. Посадка. «Шестнадцатый, я вас понял, заход на посадку разрешаю...» Здесь не говорят: «Я полетел» — «Я пошел в Карафтит...».
Этот край в наше время осваивала авиация. Как памятники тех нелегких дней, лежат на склонах гор разбитые самолеты. Один врезался в гору Шаман у Муйской долины. Другой остался в озере у поселка Токсимо. Он хорошо виден сверху. Летчик Курочкин, тот, что похоронен в Нелятах, привел его на посадку. Было это перед войной. На озеро гидроплан садиться не может, если не «разбить» зеркало воды, так же как в Арктике трудно садиться на однообразное белое пространство тундры, — нужен ориентир, чтобы глазу было за что зацепиться, определяя высоту посадки. Человек с лодкой, который должен был пройти по озеру, разводя волну, вовремя не появился. Курочкин был хороший летчик, но не увидел отмели, заметной в другую погоду. На ней теперь и лежит, перевернувшись, его гидроплан... А еще раньше, когда летали без радио и шли низко, ориентируясь по руслам рек, темные люди, прознав, что самолет вывозит золото, поджидали его с винтовкой в тайге. Так рассказывают старики.
Я живу в летной гостинице. Тоже молчу, слушаю, что говорят люди, вернувшись после полетов. Говорят о недостатках техники. ЯК-2 — штабная машина, годится не всюду. Здесь на ней трудно. Один мотор, опасно. Мала скорость и грузоподъемность. «Антонам» не всюду можно сесть. Когда же будет «Пчелка»? Ждут «Пчелку». Может быть, корреспондент знает, как насчет нее дела у конструктора Антонова? Нет, я тоже не знаю. Такой самолет очень нужен. Пора сделать новый самолет, удобный для малой авиации, у которой не так уж мало трасс.
Они говорят, что начальство ГВФ, очевидно, забывает малую авиацию. Теперь у нее нет славы тех времен, когда на полотняных крыльях самолеты пронесли свою юность. Теперь большие стремительные лайнеры привлекают фотокорреспондентов. А на полотняных крыльях — простая будничная работа без рекордных рейсов. Правда, работа по-прежнему трудная — ведь горы и лес не стали другими.
В пилотскую входит Аносов. Один из самых старых летунов этих мест. Все говорят о нем с уважением. С виду неприметный, невысокий, с круглым лицом.
— Демид Демидович, расскажите о себе. В ответ знакомое:
— Да что уж там... Летаем...
Регулярных рейсов на Мую даже в расписании не было: все диктовала погода, можно было прилететь и не выбраться обратно долгий срок. Вспомнил я, что мне рассказывали, как старый эвенк говорил о трудностях таежной авиации: «Самолетка есть — пилотки нет; пилотка есть — самолетки нет; пилотка есть, самолетка есть — билетки нет; пилотка есть, самолетка есть, билетка есть — погодки нет...» На Мую мы вылетели с командиром звена Юрием Ягодниковым. Еще молодой, один из лучших летчиков в здешних горах. Муйский аэродром расположен на 470 метрах над уровнем моря. Высота горы Шаман, которая заведует здесь погодой, — 2101 метр. Снежные вершины Муйских гор вставали перед нами, внизу — сплошное переплетение горных рек и озер, которые уже не были круглыми и все ближе подходили одно к другому; вдруг слева открылся обширный синий простор — озеро Баунт, по которому назван район; кружась, шла от него река Нижняя Ципа, и стало видно, как местами бурлят на ней немыслимые перекаты, — здесь уклон воды на 120 километрах доходит до четырехсот метров, и каскад летит с шестиметровой высоты... Пройти самолетом через хребет к Муйской долине все равно что выглянуть из-за забора и потом спрыгнуть — так неожиданно открывается она за хребтом. Под крылом — тайга, горы. Места для вынужденной посадки нет. Надо, чтобы не подвел мотор. А самолет старый, и летать его заставляют ради экономии до полного износа. И вообще ЯК-12 не приспособлен к горной высоте. Над хребтами мотор тянет на пределе. Внизу гольцы. Серые, лобастые, обнаженные скалы, они горбятся с ножевой остротой. Скалы «люкс», как их иронически называют летчики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.