В прорыв идут штрафные батальоны - [44]
— Там Грохотов Сукоту пристрелил!
— Насмерть?
— Мертвее не бывает.
«Что могло случиться, ведь всего полтора часа назад взводные докладывали, что ночь прошла спокойно, никаких происшествий не произошло?»
— Где?
— Дак прямо в землянке. С полчаса тому как
— Идем. Богданов — со мной!
Застегивая на ходу ремень с кобурой пистолета, Павел выбирается из блиндажа в траншею, взбирается на бруствер. И верхом, по целине, направляется в сторону третьего взвода. Связные дышат в затылок.
— Что там произошло, не знаешь?
— Дак Сукота ночью куда-то шлялся. На часах Ивкин с Чернецовым стояли, из новеньких. Он им сказал, что до ветру идет, а самого больше часа не было. Ивкина с Чернецовым припугнул: мол, если заложите, ночью заснете, а утром можете и не проснуться. Ну, те поначалу-то промолчали, а потом не утерпели — сознались Грохотову, мол, виноваты, струсили. Шлялся куда-то Сукота… — Семеня за Колычевым, Витька оступился, зацепил ногой за ногу. — Грохот на Сукоту буром попер. Где, мол, сволота, ночью пропадал? А тот ему внаглую: не твое, мол, дело, порчак Ты, говорит, пока тебя придурком не поставили, молчал в тряпочку — вот и сопи в две дырки, пока третью не сделали. Ну, слово за слово — Грохот вызверился, пистолет выхватил и Сукоте прямо в лоб вкатил. Перестреляю, кричит, всех сволочей до одного, все одно трибунал. И Басмача тоже пристрелил бы — хорошо, тот под нары успел юркнуть. А то бы тоже хана пришла…
У землянки толпились и гомонили солдаты. Чуть в сторонке от всех стояли вдвоем безучастный Грохотов и Огарев с сигаретой в зубах.
— Егор, ты как? — здороваясь с Огаревым, спросил Павел.
Грохотов даже не взглянул в его сторону. Лишь слегка дернул головой.
— Аа-а! Все равно уж теперь.
— Труп здесь? — переключаясь на Огарева, быстро спросил Павел, лихорадочно соображая, что делать.
— В землянке. До вашего прихода приказано ничего не трогать.
— Пошли.
Убитый лежал в проходе, запрокинувшись навзничь, на том месте, где его настигла смерть. От пулевого отверстия над левым глазом спустилась по виску загустевшая струйка крови. Это был тот самый грабитель-рецидивист Сукотин Иван Степанович, которого Грохотов в списке личного состава характеризовал как бандюгу и смертоубивца.
— В штаб сообщили?
Огарев напрягся, припоминая:
— Черт его знает.
— Свидетели есть?
— Есть. Почти все здесь были.
— Это твой?
— Мой. Туда ему и дорога.
— Организуй по-быстрому пару-тройку человек потолковей. Покажете, что Сукотин первым за нож схватился, Грохотов защищался. Понял?
— Понял. Сделаем.
— Тело в плащ-палатку и на улицу. Поставишь часового. Остаешься за взводного. Я в штаб.
— Есть.
В голове сумбур. Грохотов Грохотовым, а отвечать за все ему, командиру роты. Как быть с комбатом? Балтус, конечно, догадается, что взводный не без влияния Колычева на отчаянный шаг решился. Темнить, похоже, бесполезно. Себе дороже выйдет. Прямо рок какой-то! ЧП за ЧП. Не успели от одного избавиться, как другое на подходе.
Отдав последние распоряжения Огареву, Павел выбрался из землянки на улицу. А там к месту события уже наряд конвоя во главе с Ваняшкиным прибыл.
— Везет тебе, Колычев, как утопленнику, — посочувствовал ему лейтенант. — Давай к комбату. Обоих велено доставить.
— Твоя работа? — встретил его жестким прищуром комбат.
— Моя, — не стал отпираться Павел.
Легкость признания несколько озадачила Балтуса, но не изменила его намерения. Он подержал на Павле продолжительный усмешливый взгляд, сказал, не меняя прежнего тона, выделяя нажимом каждое слово:
— Я тебе разрешил. Одному. Лично. Конфиденциально. Ты понимаешь, что начнется в батальоне, если у меня каждый взводный начнет отстрел неугодных? — Балтус вышел из-за стола, встал против Колычева.
— Понимаю, — Павел выдержал взгляд.
— Задним умом ты понимаешь, — сожалея убеждаться в том, что так оно на самом деле и есть, Балтус отвернулся и вернулся к столу.
— Товарищ майор, Сукотин первый за нож схватился, Грохотов вынужден был применить оружие.
— Свидетели есть?
— Есть.
— Хорошо, хоть на это ума хватает. Если свидетели подтвердят, то героя твоего я подержу несколько суток под арестом. Проведем для проформы следствие и дело закроем. Пусть дальше командует. Нам такие нужны. А вот что делать с тобой? Неполное соответствие я тебе уже объявил.
— Готов понести любое наказание.
После объявления неполного соответствия занимаемой должности могло быть только отстранение, и он был вполне искренен, считая, что будет комбатом отстранен от командования ротой. По заслугам. Но Балтус считал иначе.
— Наказание, которого ты заслуживаешь и на которое рассчитываешь, будет для тебя подарком. Я подумаю о наиболее подходящем. А теперь иди. Видеть тебя не хочу.
Результаты стрельб превзошли самые смелые ожидания Колычева. Ведя роту на полигон, максимум, на что он рассчитывал, чтобы половина бойцов отстрелялась на «хорошо» и «отлично». На такой показатель позволяли надеяться итоги контрольных стрельб, проведенных во взводах накануне, и в этом случае он мог считать свою миссию вполне успешной. Но семьдесят два процента и первое место среди трех рот стали для него полной неожиданностью.
В штабных документах штрафников именуют «переменным составом», а сами они окрестили себя «НЕВОЛЬНИКАМИ ВОЙНЫ». Их штрафбат по численности равен стрелковому полку, но «штрафные полки и дивизии создавать нельзя — что тогда о Красной Армии подумают? Ну а батальоны — куда ни шло. Они и у немцев есть…» В бою у них один приказ: только вперед! любой ценой! не считаясь с потерями! Пусть после каждой атаки в строю остается меньше половины «переменного состава» — «война все спишет!».Книга основана на реальных событиях, участником которых был Юрий Сергеевич Погребов, сам воевавший в штрафбате.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Воспоминания и размышления фронтовика — пулеметчика и разведчика, прошедшего через перипетии века. Со дня Победы прошло уже шестьдесят лет. Несоответствие между этим фактом и названием книги объясняется тем, что книга вышла в свет в декабре 2004 г. Когда тебе 80, нельзя рассчитывать даже на ближайшие пять месяцев.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Новый скорострельный боевик от автора бестселлеров «Фронтовик. Без пощады!» и «Фронтовик стреляет наповал».Вернувшись с Великой Отечественной, войсковой разведчик становится лучшим опером легендарного МУРа.На фронте он не раз брал «языков», но «на гражданке» предпочитает не задерживать бандитов и убийц, а стрелять на поражение.Только-только справились с послевоенным разгулом преступности, как умирает товарищ Сталин, объявлена амнистия, но не политическим, а уголовникам, из лагерей выпускают тысячи воров, грабителей, насильников.«Холодное лето 1953 года» будет жарким.А значит – Фронтовику снова идти в бой.Он стал снайпером еще на передовой.На его боевом счету уже более сотни нелюдей – гитлеровцев и урок.Его верный ТТ не знает промаха!
Новый фронтовой боевик от автора бестселлера «Пограничники Берии»! Новые подвиги «зеленых фуражек», выживших в отчаянных боях 22 июня 1941 года. Их осталось совсем немного – один из ста, – но каждый из них стоит целого взвода Спецназа.И теперь у бывших пограничников новый командир – легендарный «гений диверсий» Павел Судоплатов – и новое задание: возглавить разведывательно-диверсионный отряд, заброшенный в глубокий немецкий тыл, чтобы рвать вражеские коммуникации, пускать под откос воинские эшелоны, жечь автоколонны с боеприпасами, а главное – уничтожить железнодорожный мост, жизненно необходимый Вермахту для наступления на Сталинград.Этот стратегический объект под надежной охраной, и первая атака заканчивается провалом и тяжелыми потерями.
НОВЫЙ убойный боевик от автора бестселлера «Фронтовик. Без пощады!».Новые расследования операфронтовика по прозвищу Стрелок.Вернувшись домой после Победы, бывший войсковой разведчик объявляет войну бандитам и убийцам.Он всегда стреляет на поражение.Он «мочит» урок без угрызений совести.Он сражается против уголовников, как против гитлеровцев на фронте, – без пощады, без срока давности, без дурацкого «милосердия».Это наш «самый гуманный суд» дает за ограбление всего 3 года, за изнасилование – 5 лет, за убийство – от 3 до 10.
Вернувшись с фронта домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак.