В промежутках между - [13]
– Понятия не имеем!
Девушка в огромном сером берете, 25 лет:
– Это мой главный бухгалтер.
Школьница с рюкзаком, 13 лет:
– Это актер. «Трое в лодке…», «Бриллиантовая рука»… Не помню, как называются остальные фильмы.
Интеллигентной наружности молодой человек, 23 года:
– Миронов – какой-то депутат. Да. Что-то такое типа того. «Справедливая Россия», кажется.
Студент первого курса режиссерского факультета:
– Андрей Миронов – это актер, который учился в Щукинском институте, работал в театре «Ленком» у Марка Захарова, ой, извините, в Театре сатиры и который дает для многих начинающих и не начинающих актеров пример того, как стать выдающимся.
Мальчик 10 лет, гуляющий по Арбату:
– Это кино «Бриллиантовая рука». Я посмотрел его первый раз, когда сам сломал руку. Интересно. Мне захотелось, чтобы у меня так же было, когда я еще раз, если будет такое, ну… случится если… чтобы мне тоже так замотали. С бриллиантами. Да.
Алкоголик с уставшими глазами, 28 лет:
– Андрей Миронов? Сын знаменитых родителей!
Юноша, курящий у кофейни:
– Андрей Миронов? Актер, который снимался в фильме «Бриллиантовая рука». И также есть версия, что он был разведчиком. У него было несколько заданий, он ездил за границу от имени нашей страны.
Парень в ушанке, 30 лет:
– Это великий поэт.
Юноша в стильной рубашке:
– Хороший вопрос! Не знаю… Но вопрос хороший!
Парень в подземном переходе, 24 года:
– Ой, честно, я вообще-то вам не подскажу. Я сам не местный.
Молодой человек с модной стрижкой, 27 лет:
– Ой, боже ты мой! Я режиссер. Приехал из Молдавии снимать кино тут игровое. Я очень плохо знаком с российскими актерами.
Гость столицы, 24 года:
– Миронов? Не знаю, не помню. Еще вопросы есть?
Вот так. Грустновато, но факт.
Это финальные куплеты из спектакля Театра сатиры «Безумный день, или Женитьба Фигаро», которые не успел допеть Андрей Миронов в Рижском оперном театре 14 августа 1987 года.
Между нами
Георгий Гречко
Александр!
Мы любим тебя за всю твою многогранную творческую деятельность на Земле, но особенно за эмоциональную поддержку нас в космическом полете.
Там нервное напряжение не знает границ – простой деловой разговор кажется оскорблением, а доброе слово воспринимается как награда. Такой наградой для нас был твой юмористический рассказ о гардеробщике, читающем по бумажке бухгалтерам лекцию о младенческих болезнях и периодически вскрикивающем «Ой, мамочки!».
Под это «Ой, мамочки!» с хорошим настроением и результатом прошел весь оставшийся полет.
Поздравляю с днем рождения!
Тебе уже 80, ой, мамочки!
Я
Космонавты первой волны – удивительная каста на Земле. Их было немного, и все они были первыми.
Жора Гречко – человек с огромным чувством юмора. Как-то, помню, после полета он выступал в Доме актера. И театральная элита задавала ему каверзные вопросы. В частности, его спрашивали, не встречал ли он там НЛО и инопланетян. Жора, посмотрев по сторонам, сказал: «Только для вас, для вашего узкого круга, умоляю, чтобы это не вышло за стены Дома актера, мы все давали клятву. Да, я видел НЛО». И он рассказывал, как мимо них пронеслось что-то один раз, потом еще раз. Мы с открытыми ртами слушали этот детектив. И в конце встречи Жора стыдливо сказал: «Ну, может, это были не НЛО, а контейнеры с мусором, который мы выбрасывали».
Космонавты были чрезвычайно популярны, а это страшный удел – невозможно ни от кого скрыться. Однажды в дом отдыха «Актер» в Ялте приехали Титов с Гагариным, которых на секунду отпустили из их крымской здравницы. А мы с ними дружили. Они бросились в бездну актерской богемы: молодые загорелые артисточки, вино. Но при их узнаваемости уединиться с артисточкой можно было только, если уволочь ее в горы и жить с ней, зацепившись за вершину.
Дмитрий Губерниев
Любимый Артист! Любимый Худрук! Любимый Театр! Александр Анатольевич! Ластонька Вы моя! Только благодаря Вам уверенно иду к сути. Пытаюсь, пока безуспешно, перейти на ликеры.
Преданный любимец Вашей жены
Дмитрий Губерниев
Я
Димочка меня всегда очень популяризирует. Он придумал, что я фанат биатлона. И заставил меня им стать. В каждом репортаже с соревнований любого ранга он передает мне привет, привязывая это к ситуации на лыжне. Когда ситуация не привязывается, он просто охает и говорит: «Ай-яй-яй! Кто же так стреляет?! Если бы Александр Анатольевич видел, как ты стреляешь, он, наверное, не взял бы тебя в Театр сатиры».
Вообще он очень находчивый и темпераментный. Я с умилением посмотрел, как в финале мужской эстафеты мы наконец взяли золото и там случайно или нарочно вместо нашего гимна врубили «Патриотическую песню» Глинки. Дима бросился к микрофону, жестами потушил гимн Глинки и а капелла спел наш гимн в сопровождении хора вооруженных лыжников.
Между тем
Меня теперь часто спрашивают о моей любви к биатлону. Когда постоянно менялось руководство Федерации биатлона, мне звонили: «При вашем фанатизме, может, вы станете председателем?» Я, конечно, люблю биатлон, но не до такой же степени.
